Они таки открыли новую эру. И закрыли

Большинство советских праздников отмечались, как писал поэт, со слезами на глазах. При этом многие исторически пережили себя, были осовременены в современной реальности и прибрели принципиально новый смысл и даже стали антиподами прежних.

Такое часто бывает в социальной жизни в случае, когда проекты и причастные к их исполнению субъекты реализовали свои намерения целиком, частично или провалились. Для примера можно сослаться на собственное закадровое признание персонажа фильма «О бедном гусаре замолвите слово» графа Мерзляева, действительного тайного советника из Санкт-Петербурга: «… был Мерзляев, а потом, как-то само собой из фамилии исчезла буква — л. И потомки графа стали просто Мерзяевы».

Обессмысливание

Нечто подобное случилось с главным советским праздником Великой Октябрьской Социалистической революции, который сохранился в качестве государственного праздника в независимой Беларуси, но при этом утратил свой главный атрибутивный признак — социалистический. Все прочее осталось но прежних местах: революция — великой, октябрьской (по старому стилю), но целиком утратила свою уникальность, встала в один ряд с другими революциями. Более того, лишившись смысла, ее можно назвать только «русским бунтом, бессмысленным и беспощадным», который не смог предотвратить «ни царь, ни бог, и не герой».

В прежние времена для интерпретации этого действа хватало бирки, а ныне всякий раз требуется пояснять — что это было и зачем. На сей раз руководитель государство, поздравляя своих подданных с Днем Октябрьской революции, упирал на всемирно историческое значение «осени 1917 года», которая «ознаменовала начало новой эры человеческого развития, основанной на принципе социального равенства, справедливости и гуманизма». В этой «речевке» присутствуют и прочие вердикты, в большой степени сомнительные, достаточно одного обращения к теме «гуманизма».

В советском обществоведении эта тема всегда обсуждалась очень активно и своеобразно. В частности, «абстрактный гуманизм», как говорят ныне — общечеловеческие ценности, — высмеивался за его бессодержательность. Тех, кто их придерживался, уничтожали, поскольку, считалось, что гуманизм имеет исключительно пролетарскую природу. Гуманизм класса, наделенного историческим оптимизмом.

И вот на этой оптимистической ноте, чтобы не случилось в стране и мире, пессимистов ставили к стенке.

Весь прошлый наш социальный опыт свидетельствует — увлекательное это занятие, реализация революционного гуманизма переживающих исторический оптимизм освобожденных пролетариев.  Без суда и следствия, руководствуясь революционной целесообразностью. Как в басне — ты виноват лишь тем….

Могут возразить, но революционеры этого никогда не скрывали. Ибо, как считали они, построить социализм можно, только уничтожив всех его противников. Нынешние коммунисты, хотя многие из них давно стали капиталистами, а в большинстве — обуржуазились, от принципов отказаться не хотят, видимо потому, что не могут.

Молодые коммунисты

В эти праздничные дни в различных СМИ писали о позиции молодой студентки-коммунистки Валерии Дьяченко. Она с пониманием относится к принципу революционной целесообразности. Де мол, для Сталина это были жестокие, но необходимые меры для установления порядка — трудные времена требуют трудных решений. Правда, считает она, было много доносов и лжедоносов (!!!). Невинных позже посмертно оправдали. Но большинство было виновных.

Умилительно — посмертно оправданные для торжества справедливости. И вот поэтому она сталинский режим не осуждает. Дичь какая-то, ведь давно исторически, социологически, политически, юридически было доказано, что репрессированные оказались не наказанными преступниками, а жертвами преступного режима. Их посмертная реабилитация, за исключением  деятелей, пребывающих во власти, проводилась по тем же спискам, по которым их убивали.

Да, студенчество наше!

Сегодня в Беларуси тоже говорят о необходимости порядка, и он отличается от сталинского порядка. В чем же определялся, так сказать, регламент ленинско-сталинского общественного порядка (устройства), в чем состояли смысл его и цель? Цель, разумеется, была высочайшей — социализм и коммунизм. И уже на предварительном этапе (революция, гражданская война) потребовалось полностью использовать от 10 до 15 млн. человек. В десять раз больше, чем ушло за 3 с лишним года на фронтах мировой войны.

Миллионы, десятки миллионы были израсходованы на создание «фронта работ» для строительства социализма. Но что есть социализм? Составители предметного указателя к Полному собранию сочинений Ленина очень удивились, не найдя в трудах вождя термин «социалистическая экономика». В тех немногих местах, где это сочетание встречается, речь идет о «социализме в известном смысле». Это совершенно объяснимо, поскольку не может существовать «социалистическая спекуляция» или, допустим «социалистическая проституция».

«Экономическая проституция»

А когда «экономическая проституция» исчезнет? По мнению Ленина, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя является производительность труда. Капитализм создал производительность труда, невиданную при крепостничестве. Капитализм может быть окончательно побежден и будет окончательно побежден тем, что социализм создает новую, гораздо более высокую производительность труда. Это дело трудное, но коль рабочие в голодной Москве летом 1919 года смогли выйти на субботник (без приказа и без зарплаты), то дело пойдет быстро, когда мы победим в гражданской войне и завоюем мир.

Об этом писал в своей статье Ленин, которая до 1969 года 130 раз публиковалась в СССР и 38 раз в других странах на 51 языке. Для чего так много публиковали, ответ простой — чтобы любой знал эти мантры как молитву «Отче наш» православного, обращенного  к Единственному, дающему Хлеб насущный. У Ленина это звучит так: «Коммунизм есть высшая, против капиталистической, производительность труда добровольных, сознательных, объединенных, использующих передовую технику рабочих». При капитализме существуют производственные отношения между антагонистическими классами по поводу производства, позволяющих капиталистам присваивать прибавочную стоимость, производимых рабочими, которые довольствуются крохами в виде заработной платы.

Это несправедливые, исторически изжившие себя экономические отношения. Поэтому социалистическая революция «помогает» эксплуататорскому классу, который препятствует достижению высшей производительности труда, уйти с арены, чтобы впоследствии в сфере производства остались только технологические отношения, определяемые общественной потребностью, нормами и внушенному индивиду стереотипами поведения. Главный стереотип — вера рабочего в то, что он является хозяином завода и всего прочего хозяйства. По Ленину — в мировом масштабе. Чтобы все были свободными, равными, не озабоченными заработками, а беспрецедентным повышением производительности труда. Единственное различие — функционально- технологическое. Чтобы каждый понимал свою особую роль в общем деле. Не более того. Как у Маяковского: «Работа всякого нужна одинаково. Я гайки делаю, а ты — для гайки делаешь винты».

Работа на дядю

Очень точная метафора великого пролетарского поэта. У Ленина о том же, но без изящества: «Коммунизм начинается там, где появляется самоотверженная, преодолевающая тяжелый труд, забота РЯДОВЫХ РАБОЧИХ об увеличении производительности труда, об охране КАЖДОГО ПУДА ХЛЕБА, УГЛЯ, ЖЕЛЕЗА и других продуктов, достающихся не работающим лично и не их «ближним», а «дальним», т. е. всему обществу в целом, десяткам и сотням миллионов людей, объединенных сначала в одно социалистическое государство, а потом в Союз Советских республик».

Какое-то экстатическое причитание, но понять можно. В народе это называлось точно — работать на дядю. Производить и отдавать ему КАЖДЫЙ ПУД ХЛЕБА, в ожидании, что ему вернется хотя бы горстка зерна. Выбора нет, поскольку создавшее этот ЭКОНОМИЧЕСКИЙ порядок социалистическое государство бдительно следит за его упрочением. У индивида выбора нет, для его блага «записали» в строители социализма и лишили права иметь собственный хлеб. Самым непосредственным образом это подтвердила коллективизация, после которой было объявлено о завершении строительства. В конце 1936 году была принята новая Конституция СССР, в которой говорилось о победе социализма, в том числе о создании новой, социалистической экономики. Социальная «новизна», реализация ленинского ноу-хау в этой области заключались в ликвидации крестьянства как класса, существовавшего за счет самоэксплуатации, и привлечению к производству наемных работников.

Ленин сказал бы, что эта победа есть только «в известном смысле» социалистическая, поскольку экономические отношения по поводу производства сохраняются. Например, товарно-денежные, а работники остаются наемными у государства, а колхозники еще не достигли высшей производительности труда, но было заявлено о переходе к строительству коммунизма, так как необходимо было, хотя бы вербально демонстрировать успехи в реализации революционной затеи.

Считалось (почему?), что созданный порядок очень благоприятен для достижения высшей в мире производительности труда. А иного критерия, по сравнению с капитализмом, не было. Коммунизм строили в СССР до начала 60-х, но прорывов не было. Существовали достижения. Например, вывод спутника в космос и даже полет туда человека, освоение Целины, но производительность труда во всех отраслях, хоть и росла, но отставала от капиталистических стран.

Как появилась эта программа

Намедни Максим Галкин, характеризуя состояния российского телевидения пошутил, что даже Путину стало скучно от присутствия в эфире такого количества преданных ему «звезд».

Нечто подобное пережил Хрущев — огорченный неудачами страны в экономике и переизбытком подхалимов в своем окружении, он вдруг принял Программу построения коммунизма в СССР и отпустил на это дело 20 лет. К 1980 году.  Оказалось, хоть и сложно такое сказать, но труднее задачу выполнить. С самого начала в экономике начались перекосы и провалы. Видя это, товарищи по партии отстранили его и задумались, что им с этим коммунизмом делать? Как обогнать «загнивающий Запад» по росту ОБЩЕСТВЕННОЙ производительности труда.  И решили ничего не делать, переложить решение задачи на новое поколение коммунистов. А для комфортного собственного дожития придумали концепцию развитого, или зрелого социализма.

Мол, так было, так будет и нам этого хватит.

А принципиально задача не решалась. Даже суровый и всеведущий чекист Юрий Андропов, когда последним из кремлевских старцев вступил на трон, только разводил руками. Оказывается, даже он не знал страну, в которой живет.

Дальше известно, что произошло. Систему не смогла спасти перестройка, поскольку ее не поддержал никто. Наступил крах всему в силу несостоятельности существующего экономического порядка. По данным, опубликованным в 1985 году, в СССР на единицу национального дохода затрачивалось больше топливно-энергетических ресурсов, чем в США, и в 6-8 раз больше, чем в Японии. По различным оценкам, ежегодные потери всей вовлекаемой в производство первичной энергии достигали 40-60%. Только 1/5 часть из них, в случае их экономии и экспорта, можно было получить валютную выручку, которая покрыла бы все затраты на импорт ширпотреба!

В 1991 году по произведенному на душу населения ВВП (30% от показателей США), по объему промышленного (42%) и сельскохозяйственного (38%) производства, СССР уступал всем развитым индустриальным странам. Потребление продовольствия на душу населения составляло 20% от американского уровня, годовая выработка на одного занятого в промышленности — 20%, в сельском хозяйстве — 9%.

И это притом, что общественное производство имело ресурсную базу, в количественном отношении равную американской экономике. Поэтому применительно к экономике в целом (были ведь и современные, высокотехнологичные производства в отраслях) провал социалистической экономики в историческом разрезе следует понимать буквально. Как несостоятельность.

Великая Октябрьская Социалистическая революция привела к власти людей, которые оказались бездарными хозяйственниками. Они таки открыли, как считает Александр Лукашенко «новую эру человеческого развития», но при этом обогатив мир отрицательным опытом. Нигде больше социализм-коммунизм по кремлевским лекалам не строится.

Да и в Кремле от него давно отказались. Как и в Минске. На словах?