Гибридные войны в дотелевизионную эпоху

Продолжение.
См. также «Дай Бог, чтобы не было войны…»

Известно, что германо-советская агрессия против Польши (Второй Речи Посполитой) завершилась ее разделом, и каждый оккупант-союзник, ликвидировав на «своей» территории все институты и структуры прежней власти, занялся их политико-административным и социально-политическим переустройством.

Что называется, по образу и подобию, и в соответствии со своими представлении о желаемом и возможном. Выступая 31 октября 1939 года на сессии Верховного Совета СССР, народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов заявил, что достаточно было короткого удара вначале со стороны германской армии, а затем со стороны Красной Армии, чтобы ничего не осталось от польского государства, названного им «уродливым детищем Версальского договора».

Таким образом, обидная и «оскорбительная» для советского руководства историческая аномалия в виде независимого Польского государства была им с помощью Гитлера упразднена.

На эту тему много теоретических обоснований было высказано в советской «партийной литературе» в разных ее жанрах — от эпических полотен до  аналитических статей. В них Польша представлялась своеобразным воплощением всех, в той или иной степени присущих «нормальному государству», пороков. Причем в аномально высокой концентрации, и потому выступающих в роли базисных ценностей правящего в стране режима.

«Если завтра в поход…»

И нет ничего удивительного в том, что режим, давно себя исторически изживший, лопнул под первым же нажимом внешних сил. В «художественной интерпретации» Польское государство, его внешняя политика представали достойными сожаления, возмущения и справедливого возмездия. Это должно было произойти еще в 1920 году (советско-польская война 1919—1920 гг.) и фактически произошло, но тогда «не по нашей вине» пришлось отступить. Теперь «панам» не довелось избежать возмездия. Для пропагандистов дело знакомое — полстраны на маевках распевают про то, что «помнят псы атаманы, помнят польские паны конармейские наши штыки». А наши танки стали для них предсмертным кошмаром.

Владимир Невежин в монографии «Если завтра в поход…» обращается к культурологическому анализу сатирической графики по «польской теме» в советских изданиях «за пределами «Правды», для которой этот жанр был по определению «низким». В нем чередой проходят имена авторов, изданий, названий, импровизаций на тему крушения польской государственности, где в каждом сюжете рушатся устои или «уносят ноги» те, кому их надлежало защищать. Например, на рисунке Н. Радлова (журнал «Крокодил», № 28 за 1939 год) с доходчивым названием «Не долго музыка играла», изображена классная комната польской школы. Учитель, обращаясь к своим ученикам, говорит: «На этом, дети, мы заканчиваем изучение истории Польского государства». Дата «конца польской истории» отмечена в тетради одного из школьников: «Сентябрь 1939 года».

Конкретные обстоятельства происходящего хорошо видны из школьного окна: как в панике спасается бегством польская кавалерия.

«Крокодил» — самый массовый сатирический, следовательно, развлекательный журнал страны. Если в других странах такие издания традиционно спекулировали на эротических и бытовых темах, то в СССР они, понуждая к смеху, изобличали незадачливых политических «недобитков».

Так, в сюжетную основу карикатуры Д. Дубинского было положено стихотворение Некрасова «Мужичок с ноготок». Патрульный красноармеец разговаривает с подростком, который ведет двух связанных пленных польских офицеров: «Откуда, парнишка?» То есть, где ты их повязал? Ответ очевиден: «Из лесу, вестимо // Отец, вишь, их ловит, а я отвожу!».

Через полтора году тематика и сюжеты советская политическая сатира, сохранив те же выразительные средства, коренным образом изменились. Но пока, складывается такое впечатление, делали все, чтобы освободительное вторжение в Польшу выглядело как завершение давнего «спора славян между собою» в нашу пользу и по справедливости.

Это само собой вытекало из марксистско-ленинского деления войн на справедливые и войны несправедливые. Справедливые войны ведутся прогрессивными на данном этапе истории социальными классами и потому всегда связаны с интересами народных масс. Несправедливые войны ведутся реакционными классами, которым не хватает традиционных средств, поэтому  для  удержания власти они способны пойти на любые преступления. В общественно-политической системе СССР на роль гегемона был утвержден рабочий класс, самый прогрессивный социальный класс, условиям существования которого является борьба за бесклассовое общество, возглавляемый коммунистической партии и вождями, следовательно, всякая война, которую ведет СССР, признавалась справедливой.

Это, как говорят современные шоумены, правильный ответ. За неправильный — жирная двойка.

Продолжение миролюбивой политики любыми средствами

В общем, аргументация исчерпывающая. Совершенно неважно, кто первым начинает войну и на чьей территории. За справедливость надо бороться всегда и везде. Поскольку рабочий класс — самый прогрессивный из всех существовавших и существующих, поскольку он теоретически вооружен знанием законов общественного развития, которые уготовили ему роль движущей силы мирового прогресса, то «Красная Армия будет вести войну за дело всего передового, прогрессивного человечества, против извергов реакции, эксплуатации, контрреволюции. Если это необходимо при сложившихся условиях, то войну надо начинать первыми. Чтобы «предупредить нападение агрессоров на отечество социализма».

Статья полкового комиссара Н. Осипова, в которой излагаются эти истины,  появилась 7 сентября 1939 года в журнале «Политучеба красноармейца». Цель этой публикации очевидна: накануне вторжения политрукам необходимо было «дойти до каждого» красноармейца и втолковать ему, почему в данном случае война, начинаемая нами, не является ни агрессивной, ни захватнической, почему не противоречит неизбывной ленинской миролюбивой политике, а утверждает ее. Если в принципе согласиться с этим утверждением, то выполнение этой задачи не составляет большого труда. Поскольку буржуазия никогда от власти не откажется, и будет удерживать ее всеми средствами, то «непобедимая и легендарная» Красная Армия, всегда должна быть готовой оказать интернациональную помощь сражающемуся с буржуазией угнетенному народу. И в том случае (это уже конкретное политическое решение), когда помощь может дать решающие политические и военные результаты, она будет оказана.

Об этом писал еще советский Клаузевиц — Михаил Фрунзе, считавший, что при подобном подходе создается «полное совпадение требований военного искусства и общей политики».

Иными словами, «справедливый характер войны СССР и наша принципиальная мирная политика» вовсе не исключают «наступательные действия Красной Армии в военно-стратегическом и оперативно тактическом смысле».

Предельно конкретный гуманизм

Пролетарский гуманизм предельно конкретен и направлен против классового врага во имя всеобщей справедливости трудящихся. Если же враг осознает свою имманентную ущербность, безоговорочно сдается и выражает согласие пройти классовую перековку, то к нему может быть проявлен и обычный абстрактный гуманизм. Допустим, его отправят строить канал или валить лес для нужд обороны социалистического отечества. В противном случае его уничтожат, и это маленькое зло, совершенное против представителя отжившего класса, приблизит счастье всего человечества, что является  высшим выражением исторической необходимости.

После «аншлюса» Австрии, захвата Чехословакии и оккупации литовской автономной области Клайпеда, Гитлер предъявил Польше ультиматум. Он потребовал немедленного присоединения к третьему Рейху Гданьска и проведения на Гданьском Поморье референдума, в котором не должны были участвовать местные поляки. Обвинение польской стороны в нападении на радиостанцию в Глейвице должно было всего лишь несколько «осовременить» доказательную базу Гитлера, стремившегося представить Польшу в виде распоясавшегося наглеца, который бросает вызов теряющей сдержанность Германии, надеясь остаться безнаказанным благодаря помощи своих западных союзников.

Напрасно надеялся…

Поэтому Польша не могла не воевать, хотя надежды на победу в этой кампании у нее было мало.

Но, как показали последующие события, война, которую готовился вести СССР, могла быть какой угодно – революционной, справедливой, освободительной, но закончилась она как самая кровопролитная за всю обозримую историю. Для самого СССР и всех народов, которые по несчастию соседствовали с ним.