Как СССР готовил вероломное на себя нападение (часть 1)

Герберт Уэллс некогда назвал ленинский совнарком «кремлевскими мечтателями». Де мол, засели в холодной и голодной столице безнадежно порушенной в хозяйственном отношении страны, и строят планы строительства светлого будущего для всего человечества. Анализ документов, свидетельств очевидцев, политиков и государственных деятелей свидетельствует — к началу Второй мировой войны революционный романтизм в Кремле уступил место жесткой прагматике. Но о чем думали советские лидеры в эти тревожные дни? Не о мировом ли господстве?

И это только элементарные условия

А на дворе уже лето 1940 года. Пока Германия продолжает вполне успешную «разборку» с западными союзниками, СССР стремится в полной мере реализовать  в балтийском регионе свои интересы, подтвержденные Берлином в 1939 году. Германия сильно потрепала к тому времени «западных плутократов», поэтому Англия и Франции не представляли для СССР той опасности, как в начале весны. Сталин пользовался выгодным раскладом сил. Здесь тоже была заявлена схема, которая неоднократно реализовывалась впоследствии. Например, 30 мая 1940 года в газете «Известия» было опубликовано официальное сообщение Наркоминдел СССР о зверских преступлениях «литовской военщины, которая похищает и пытает с целью получения военных секретов красноармейцев из расположившихся в стране с осени 1939 года советских гарнизонов». При этом советская сторона путалась в фамилиях похищенных и замученных красноармейцев.

Литовцев явно провоцировали, но они держались, предлагая провести совместное расследование всех обстоятельств. Предложения, понятное дело, с гневом и возмущением отклонялись советской стороной. «Литовские власти под видом расследования и принятия мер по отношению к виновным расправляются с друзьями СССР» — такую оценку происходящего давала директива Политуправления РККА.

Что ж, если литовцы не хотят по-хорошему, будет по-плохому. По-нашему. В июне 1940 года советские войска, дислоцированные в Литве, Латвии и Эстонии, переходят в непосредственное подчинение наркома обороны СССР, а вдоль их границ развертываются войска вторжения.

Все готово. Приходит черед сказать свое веское слово советской «классовой» дипломатии. В 23:50 14 июня министр иностранных дел Литвы Урбшис, находившийся в Москве, был вызван в кабинет Молотова, где ему зачитали текст заявления, в котором «Советское правительство» потребовало предать суду министра внутренних дел Скучаса и начальника департамента политической полиции Повелайтиса, как прямых виновников провокационных действий против советского гарнизона. А еще — чтобы немедленно было сформировано в Литве предельно лояльное СССР правительство, без чего якобы невозможно честно провести в жизнь советско-литовский договор о взаимопомощи и решительно обуздать его врагов. А еще — немедленно обеспечить свободный пропуск на территорию Литвы советские войска для размещения в важнейших центрах Литвы в количестве, достаточном для успешного осуществления советско-литовского Договора и пресечения всяких провокационных поползновений.

И это только элементарные условия.

Освобождение народа от своего правительства

Литовскому правительству над ответом разрешили подумать до 10 часов утра. Если не успеют, это будет расценено как отказ от выполнения советских требований. Понятно, требований справедливых и миролюбивых.

Литовскому министру ничего не осталось, кроме робких возражений. Так, он сказал Молотову, что не видит уголовной статьи, на основании которой можно судить Скучаса и Павелайтиса. Как быть? Ответ Вячеслава Михайловича лаконичен и прям — прежде всего, нужно их арестовать и отдать под суд, а статьи найдутся. Помочь в их поиске могут и советские юристы.

Не подумайте, что все это выдумка. Нет! Это всего лишь относительно вольный пересказ советской протокольной записи встречи Молотова с Урбшисом.

Напомним также, что речь идет о нарушении условий договора о взаимопомощи, якобы допущенного правительством заключившей его страны, которое (правительство) демонстрирует, таким образом, свою неспособность обуздать враждебные элементы в своей стране. То есть правительство обвиняется в деятельности, враждебной интересам собственного народа. СССР в такой ситуации ничего не остается, как выступить в защиту народа, и нет на свете другого занятия, которое бы больше нравилось настоящим большевикам. Ведь оно открывает перед обманутым, обездоленным капиталистической эксплуатацией народом Литвы путь к счастливой жизни под властью коммунистов.

Сколько раз доводилось читать о том, что КПСС всегда принципиально возражала против экспорта революции. А тут условия созрели?..

Впрочем, с Литвой все же обошлись по-божески. По прибытии литовского министра иностранных дел в Москву, ему предложили включить в состав Литвы Вильно (ставший после столицей ЛитССР — Вильнюсом) и Виленский край, ранее отторгнутый у Беларуси Польшей и захваченный Красной Армией в ходе сентябрьского «освободительного похода». Этот сталинский подарок настолько пришелся ко двору Советской Литве, что некоторые авторы находят нужным указать на этот образец сталинского подхода в наделении своих вассалов людьми и территориями. Сегодня многие, как, например, публицист Игорь Бунич, считают, что Вильнюсский (!) край исконно принадлежал современной Литве.

Тот случай, когда после драки кулаками не машут. Тем более, что в обращении с «освобожденными» белорусами необходимости в такой изысканной дипломатии не было никакой. Здесь была такая советская власть, как и где-нибудь в Перьми или Чебоксарах, поэтому военные базы можно было размещать на ее территории везде, вводить и выводить войска в любых нужных количествах. А Литве дали возможность продемонстрировать акт доброй воли — дать согласие на их размещение в подходящих для этого местах (само собой, в «Вильнюсском» крае) , а равно предоставить в пользование Советам собственные военно-морские и авиационные базы.

Юозас Урбшис был литовским патриотом. Понимая, что судьба его страны уже решена в сталинско-гитлеровском «междусобойчике», он крутился ужом на сковородке. Но ему сказали, чтобы горячку попусту не порол. Если нет, то Красная Армия просто вторгнется в страну.

Сталин показал литовскому министру комедию «Волга — Волга»

Попутно отметим, что Гитлер искренне восхищался политическими маневрами Сталина, вследствие которых тот создавал видимость добровольного сотрудничества обреченных на оккупацию стран и тем самым не давал явного повода быть обвиненным в прямой агрессии. Известно, что Финляндия, такая же бесконечно малая, по сравнению с СССР, как и любая из прибалтийских республик, «справедливые» и «выгодные» для нее требования СССР выполнить отказалась. Поэтому СССР оказался исключенным из Лиги наций как агрессор.

Сейчас представляется, что если бы правительства Литвы, Латвии и Эстонии проявили в те дни пусть даже формальную неуступчивость, то современным правительствам и народам этих стран не пришлось бы доказывать, что так называемое добровольное вхождение их в состав СССР (слезная просьба, любезно удовлетворенная ВЦИК) было даже большим (если допустить тут количественную характеристику) «аншлюсом», нежели присоединение Австрии к Рейху.

Для Сталина, как и для Ленина, национальный вопрос был десятистепенным, а территориальный в пределах СССР — тем паче. Как в государственной экономике, где санкции против одного предприятия и поощрение другого, означают простое перекладывание денег из одного хозяйского кармана в другой, так и тут — у одного колхозника за неотработку минимума трудодней огород по углы обрезали, а другому отдавали. Главное, что колхоз — величина постоянная.

А в тот момент — величина, постоянно прибавляющая в численности. В течение года (с осени 39 до осени 40-го) СССР прирастает территориально — не мирным путем, но и без войны. Если бы не осечка в Финляндии…

С главой внешнеполитического ведомства Литвы тоже обошлись по-божески. Предоставили помещение, дали возможность подумать. Не в камере — Сталин оказал г-ну Урбшису великую честь, дав посмотреть в своем личном кинозале свой любимый фильм «Волга-Волга». Урбшису фильм не показался шедевром — на вкус и цвет товарищей нет. Но после товарищи нашлись, и определили Юозаса Урбшиса на эстетическое перевоспитание в ГУЛАГ. Осваивал пролетарскую эстетику бывший буржуазный министр не спеша. Но в 14 лет уложился.

Может быть, потому позже в Литве появилось столько замечательным актеров, сыгравших удивительные роли в жанре социалистического реализма.

С остальными можно не церемониться

На следующий день аналогичные ультиматумы с такими же откровенно хамскими комментариями Молотова, были предъявлены правительствам Латвии и Эстонии. Отличие заключалось в том, что от них не требовалось ареста своих полицейских чинов, поскольку обвинения в провокациях против красноармейцев им не предъявлялись. Как считают историки, в этом уже не было особой нужды, поскольку непосредственное вмешательство Англии в события исключалось. Коль так, зачем церемониться?

Со своей стороны, германское руководство строго придерживалось условий соглашения о разделе добычи, согласованных в документах, подписанных в Москве товарищем Молотовым и нацистским преступником и поджигателем войны партайгеноссе Риббентропом.

Не имея никакой внешней опоры, правительства аннексируемых стран пробовали обратиться за помощью к Берлину, но МИД Рейха разослал в зарубежные немецкие миссии телеграмму, которая предписывала считать беспрепятственное укрепление русских войск в Литве, Латвии и Эстонии и реорганизацию правительств делом, касающимся только России и этих государств. Немецким дипломатам предлагалось избегать высказываний, которые могли быть истолкованы как пристрастные.

Как говорится, от нашего стола — вашему столу. Сталину бы задуматься о данайцах с их дарами, но сиюминутная выгода, баснословные политические барыши, лишают вождя способности к диалектическому мышлению. Интересно, что даже в комментариях послесталинской эпохи значение сталинских «кунштюков» в Прибалтике, если взять шире, в Балтийском регионе, следовательно, с включением в сферу непосредственных интересов СССР Скандинавии и, понятное дело, Финляндии никак не оценивалось. Обходилось простой констатацией фактов: 15-17 июня 1940 года — свержение фашистской диктатуры в Литве и восстановление Советской власти, 20 июня — то же самое в Латвии, 21 июня — в Эстонии. Через месяц, 21 июля, — образование Латвийской, Литовской и Эстонской ССР.

Далее, в порядке очередности, с 3 по 6 августа — принятие вновь созданных государств, по их просьбе, в состав СССР. Вот так, без применения военной силы, лишь демонстрацией возможности ее применения, СССР восстанавливает стратегические позиции в Балтии, которые некогда имела царская Россия.

На этом фоне относительная неудача в Финляндии приобретает в ощущениях политических и военных советских начальников характер досадного недоразумения.

Тем более, что успехи в Прибалтике достигнуты всего через полгода, после принятия в состав УССР и БССР Западных областей Украины и Беларуси и воссоединения их с СССР.

Ночной сторож Сталин

Территориально былая империя практически восстановилась, но уже не как «тюрьма народов», а как страна, где «вольно дышит человек» всякой национальности. Стихи и музыка к песне о «союзе нерушимом республик свободных» еще не написаны, и даже госзаказ на нее не оформлен. Пока в качестве гимна обходятся Интернационалом, что даже лучше, поскольку не ограничивает задачу разрушения старого и строительства нового мира территориальными, национальными и временными рамками. Как было сказано президентом России уже в наши дни по аналогичному поводу — «мочить можно и нужно, и везде».

А пока агрессоры, каждый в своей сфере, спешат застолбить приобретенное имущество. Гитлер 22 июня (сплошные символы — до нападения на СССР остается ровно один год!) в сопровождении Геринга, Кейтеля, Браухича, Гесса и Риббентропа прибывает в Компьен, чтобы в том же вагоне, в том же кресле, где в ноябре 1918 года восседал маршал Фош, диктуя немцам условия капитуляции, продиктовать условия перемирия французам.

Но даже это событие, имеющее несомненное историческое значение для Европы и мира, но в первую очередь для Германии и Франции, для их народов, свидетельствующее о безусловной победе, не может удовлетворить тщеславие победителя.

Что-то мешает ему успокоиться, по праву и целиком насладиться желанным триумфом. «Тук-тук, — в двери немецкого, обычно тихого домика, где ныне пир горой и дым коромыслом, — стучится ночной сторож Сталин: «Прибалтика стала советской, поэтому в германских представительствах больше не нуждается. Убедительно просим срочно прикрыть». Гитлеру, который понимает, что больше уже полученного Франция ему ни за что не даст, что называется, шлея под хвост попадает. Он приказывает немедленно закрыть советское посольство в Париже и всех дипломатов послать… в Виши.

Обменялись «любезностями» как это и принято в кругу своих и все понимающих, и, как сейчас говорят, живущих по понятиям. Поэтому не совсем понятна причина переполоха немецкого посла в СССР Вернера Шуленбурга, приславшего поутру в Берлин паническую телеграмму из Москвы: «Срочно! Молотов сделал мне сегодня следующее заявление. Разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств. Советское правительство все еще старается разрешить вопрос мирным путем, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение. Советские притязания распространяются и на Буковину, в которой проживает украинское население…»

Сталин и тут рассчитывал обойтись всего лишь демонстрацией, хотя в Киеве на базе штаба Киевского Особого военного округа тайно было создано полевое управление Южного фронта, в состав которого кроме войск Киевского округа, вошли многие части Одесского военного округа. Командование фронтом было возложено на командующего киевским округом генерала Жукова.

Об этом узнала немецкая разведка, но Берлин особо не встревожился, поскольку в секретном протоколе к договору от 23 августа 1939 года было совершенно четко оговорено: «Касательно Юго-Восточной Европы советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях». Какие могут быть теперь возражения.

Но насчет Буковины, которая никогда не принадлежала России, не договаривались. А во-вторых, наличие советских войск на территории Буковины создавало прямую угрозу захвата нефтяных скважин Плоештинского бассейна, вся добыча которого шла в Германию, обеспечивая вместе с поставками из СССР 87% потребностей германских вооруженных сил в топливе.

То есть для Германии Финляндия и Буковина — это две очень большие разницы.

Тем не менее, случилось все как случилось. В хронологической таблице официальной советской истории об этом сказано так: «28 июня — возвращение Румынией Бессарабии и Северной Буковины Советскому Союзу».

Продолжение следует.