12.01.2018, 9:26
100 лет революции: Жизнь артельная (ч. 1)
ОБЫКНОВЕННЫЙ КОММУНИЗМ
Коллективизация деревни совершалась стремительно — подобно прежним социально-экономическим и политическим преобразованиям, проводимым большевиками. Она была плановой, безжалостной и результативной.
Правда, уже первые результаты, очевидные для большевиков, оказались сомнительными для их противников.
Коллективизация крестьянства начиналась с разработки социально-экономических критериев кулачества, к которому могли быть применены меры политического и административного воздействия.
Кулаков разделили на три категории
Уже 21 мая 1929 года СНК СССР издал постановление «О признаках кулацких хозяйств», где впервые законодательно вводились критерии для оценки термина «кулак» в контексте признаков кулацкого хозяйства. Таковыми считались систематическое применение наемного труда; наличие мельницы, маслобойни, крупорушки, просушки; применение в хозяйстве механического двигателя; сдача в наем сложных сельскохозяйственных машин с механическим двигателям; занятие торговлей, ростовщичеством, получение нетрудовых доходов.
30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», согласно которому кулаков разделили на три категории:
— первая категория — контрреволюционный актив, организаторы террористических актов и восстаний;
— вторая категория — остальная часть контрреволюционного актива из наиболее богатых кулаков и полупомещиков;
— третья категория — остальные кулаки.
Семьи первой категории арестовывались и дела на них передавались на рассмотрение спецтроек в составе представителей ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП(б) и прокуратуры. Члены семей кулаков по первой и второй категории подлежали выселению в отдаленные местности СССР или отдаленные районы области (края, республики) на спецпоселение. Кулаки, отнесенные к третьей категории, расселялись в пределах района на новых специально отводимых для них за пределами колхозных массивов землях.
Контрреволюционный кулацкий актив было решено «ликвидировать путем заключения в концлагеря, не останавливаясь перед применением высшей меры наказания в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций».
Соответственно с разнарядкой, ОГПУ было предложено по отношению к первой и второй категории направить в концлагеря 60000 человек, выселить 150000 человек. В необжитые и малообжитые местности следовало выслать: в Северный край — 70 тыс. семейств, в Сибирь — 50 тыс. семейств, на Урал — 20-25 тыс. семейств, в Казахстан — 20-25 тысяч для их использования на сельскохозяйственных работах или в промышленности.
У высылаемых имущество изымалось за исключения регистрируемого лимита в размере до 500 рублей на семью.
Стремительный процесс затянулся на годы
Отмечу, что коллективизация, соответственно, раскулачивание хоть проводились стремительно, но на самом деле затянулись на годы и проводились по принципу «кнута и пряника». Например, 7 августа1932 года ЦИК и Совнарком СССР постановлением «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и коопераций и укреплении общественной (социалистической) собственности» предусмотрели расстрел виновного с конфискацией имущества. Не менее категоричной была профилактика: в качестве «меры судебных репрессий по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких элементов» устанавливалось лишение свободы сроком от 5 до 10 лет с заключением в концентрационные лагеря без права на амнистию.
В обиход это постановление вошло как «закон от седьмого-восьмого», или «закон о колосках».
Но 24 мая 1934 года ЦИК принимает постановление «О порядке восстановления в гражданских правах бывших кулаков», в соответствии с которым кулаки-спецпоселенцы, ранее лишенные ряда гражданских прав, в индивидуальном порядке в них восстанавливаются. Но только через 20 лет, после смерти Сталина, 13 августа 1954 года постановлением Совмина СССР «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков», фиксируется окончательный фактический отказ от политики раскулачивания, поскольку теперь многие кулаки-спецпоселенцы получали свободу.
На самом же деле, вопрос о ликвидации кулачество на этом не завершился. Даже в октябре 1991 года, когда в РФ реабилитацию лиц, подвергшихся раскулачиванию и членов их семей, стали проводить в общем порядке согласно закону «О реабилитации жертв политических репрессий».
Но «раскулаченных и членов их семейств» оказалось огромное количество — индивидуальная их реабилитация была невозможной. Поэтому Верховный СУД РФ специально определил, что «раскулачивание — политическая репрессия, применяемая в административном порядке местными органами исполнительной власти по политическим и социальным признакам на основании постановления ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года «О мерах по ликвидации кулачества как класса».
Круг истории завершился. Оказывается, кулаки не виноваты, а виновен кто? Время, говорят, было такое…
Удивляют масштабы
Современники коллективизации, как я уже отмечал, изумлялись ее масштабностью. От этого, зависела оценка данного явления: с одной стороны, оно могло рассматриваться как величайшее социальное достижение (скачок из крепостничества в социализм, упраздняющий капитализм), с другой стороны, как свидетельство радикальной социальной деградации, которая общество зарождающегося капитализма возвратила во времена государственного крепостничества.
Сами масштабы могут быть определены только в сравнении. Например, в современной Беларуси в среднем домохозяйстве имеется 2,4 домочадца. То есть в среднем на семью приходится не более одного ребенка. В белорусском сельском семействе в начале 30-х годов прошлого века имелось до пяти и более детей. Семьи были патриархальными, это значит, включали в себя представителей трех и четырех поколений. В то числе прадедушек и прабабушек.
Сегодня старость бабушек и дедушек защищает система государственной социальной защиты, равно как материнство и детство. В патриархальной семье работали все — дети, с момента овладения первыми навыками к труду, старики — до периода полной утраты трудоспособности. До самой смерти…
Вот и получалось, что кулацкое семейство насчитывало до десятка и более домочадцев, представляя собой фактически производственно-хозяйственную единицу, имеющую собственный бюджет, часть которого использовалась для социальной защиты нетрудоспособных — детей, инвалидов, стариков. Раскулачивание, точнее разрушение их домохозяйства и последующей высылкой обрекали их на физическую смерть. Выживут, так выживут!
Вот такая классовая арифметика. Вопрос для задачи: «Если постановление 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) требует выслать в Северный край — 70 тыс. семейств, то сколько человек вышлют?». «700 тысяч!», — написал бы в своем ответе любой советский школьник.
Первые колхозы обманули прогнозы Ленина
Коллективные хозяйства (колхозы), различающиеся по степени обобществления средств производства, стали возникать уже на рубеже 1917-1918 годов в виде товариществ по совместной обработке земли (ТОЗы); артелей и коммун.
В ТОЗах крестьяне свои полевые наделы объединяли в единый земельный массив только для совместной обработки. Из полученной продукции каждый получал свою долю, собранную на его полевом наделе. В артелях обобществлялись пахотная земля, тягловая сила, сельскохозяйственный инвентарь. При этом право личной собственности распространялось на жилище, приусадебный участок, крупный и мелкий рогатый скот, домашнюю птицу и т. п. Понятно, что продукция, произведенная на обобществленной земле, принадлежала артели, которой от имени артели распоряжалось правление. В коммунах обобществлялось все, включая мелкую домашнюю птицу, а распределение произведенной продукции (излишков, если их удавалось произвести) производилось поровну между собой по количеству «едоков-коммунаров».
На самом деле, первоначальное образование колхозов полностью соответствовало представлению Ленина о социализме как акте «живого творчества масс», который не создается по указам сверху. Он сам создает возможности и стимулирует предприимчивость, соревнование, смелый почин, одновременно высочайшую производительность труда коммунаров, которые работают на себя, а не на кулаков-богатеев. Но при этом и очень осторожное отношение к бухгалтерии, когда каждый заработанный рубль контролировался хозрасчетом.
Как показала жизнь, Ленин глубоко заблуждался в своих пророчествах. Так, революционного пыла у крестьян хватило лишь для справедливого передела в свою пользу помещичьих и части кулацких земель, а для перехода к хозяйственному расчету, сил не хватило. Тем более, что сам изобретенный Лениным хозрасчет не мог противостоять коммерческому расчету, на основе которого и могло существовать любое предприятие, а не только кулацкое.
Иными словами, первоначальные колхозы (ТОЗы, артели, коммуны) полностью проиграли конкуренцию частным хозяйствам и к 1928 году объединяли 1% крестьянских дворов, почти исключительно бедняцких.
Второе крепостное право
Сталин убедился, что получить товарное зерно от существующих колхозов невозможно, даже ликвидировав кулачество. Как показал опыт революции, после каждой экспроприации, после передачи средств производства беднякам, из их среды неизменно появляются новые кулаки-эксплуататоры. Чтобы этого не произошло, бедняков следовало подчинить государству, лишив их стимулов и возможностей для обогащения. Как до этого произошло с рабочим классом, которому в стране принадлежат все фабрики и заводы, но к управлению которыми он не имеет никакого отношения.
Для утверждения нового социального класса сохранили коллективную форму артельного производственно-хозяйственного объединения, которая впоследствии окончательно превратилась в колхоз. Самое важное, что в Устав артели внесли принципиальные изменения, которые вошли в примерный Устав сельхозартели, принятый в окончательной редакции уже после завершения коллективизации в 1935 году на Всесоюзном съезде колхозников ударников.
Важный, идеологический момент — Устав для всех принимали лучшие колхозники. Самое главное из этого документа: земля объявлялась общенародной государственной собственностью и закреплялась за колхозом в бессрочное пользование, не подлежала ни купле-продаже, ни сдаче в аренду.
Из этого следовало, что колхозы освобождаются от выплаты всех земельных платежей, но при этом они обязывались вести плановое хозяйство, расширять посевные площади, повышать урожайность и прочее. Для обслуживания колхозов техникой создавались машинно-тракторные станции.
Произведенную продукцию следовало распределять тоже по плану. Продавать государству по твердым, чрезвычайно низким (не рыночным, «не кулацким») закупочным ценам. Идеологически это определялась как «первая заповедь». Величайшее ноу-хау Сталина, которое не только освобождало государство от забот о получении дани с подданных, но заставляло их сделать это быстрее других, при этом благодарить государство за милость принимать ее, не гневаясь на то, что не может дать больше.
По убывающей к первой заповеди относились и возврат государству семенных и прочих ссуд, расчет с МТС за работу механизаторов, засыпка семян и фуража для колхозного скота, создание страхового семенного и фуражного фонда.
Все остальное можно поделить среди колхозников в соответствии с выработанными каждым трудоднями. И так уж обычно получалось, что колхозам обычно не удавалось полностью рассчитаться по основным платежам, поэтому трудодень обычно оказывался «пустым». В обиходе этот называлось работать «за палочки». Эти сомнения легко опровергались руководством партии и страны — работайте еще лучше, используйте очевидные преимущества колхозного устройства перед любым капиталистом.
К слову, в современной Беларуси большинство людей уверены, что сельское хозяйство страны существует потому, что организовано не «по-кулацки», а по-колхозному. Мол, слава богу!
Получив в конце года расчет в колхозной кассе по «пустым трудодням», колхозника могло спасти только свое собственное подсобное хозяйство. Согласно Уставу, на колхозную семью в зависимости от условий хозяйствования в той или иной республике выделялись приусадебные участки площадью от ¼ до ½ га, кое-где доходя до гектара, определялось количество скота в хозяйстве. В БССР обычно на колхозную семью выделяли 40 соток.
Это было самое радикальное средство, для того, чтобы колхозники никогда не разбогатели. Хорошо, что выжили сами и оплатили строительство социализма. На коммунизм сил не хватило.