Идет бычок, качается…

Или современный вариант старой песни о главном

«Есть многое на свете друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Эти слова Шекспир вложил в уста своего героя Гамлета в одноименной драме. За четыре столетия они не устарели. Не верите? Тогда предлагаю обратиться к тексту выступления Лукашенко 9 января на церемонии вручения премии «За духовное возрождение»: «Я не оправдываюсь, тем более никого не боюсь. Я просто хочу предупредить вас всех: сейчас очень острый период в существовании нашего государства. Мы идем не просто по тонкому льду или по лезвию. Мы идем и шатаемся влево и вправо. Не дай бог, неточный, неверный шаг – мы потеряем все».

Вот как. Я-то полагал, что живу в сильном государстве, претендующем на роль донора европейской безопасности. По крайней мере на протяжении многих лет меня в этом убеждал сам Лукашенко и многочисленные «золотые перья» государственной журналистики. На поверку же оказалось, что главный претендент на роль донора бредет, шатаясь по тонкому льду. Один неверный шаг и…

За современную молодежь не скажу, но мое поколение было воспитано на стихах Агнии Барто. Не исключено, что столь яркое описание острого периода в истории нашего государства было навеяно спичрайтерами главы государства одним из четверостиший классика детской поэзии:

«Идет бычок, качается,

Вздыхает на ходу:

– Ох, доска кончается,

Сейчас я упаду!»

Достойный финал пятого срока, согласитесь. Однако ошибается тот, кто решит, что для кандидата, «который наелся этой власти сполна», за пятым сроком не последует шестой, и что вопрос шекспировского масштаба «Если не он, то кто же?» потеряет свою актуальность. Коней на переправе не меняют, тем более на переправе по тонкому льду.

В наследство от советского и досоветского прошлого

Приведенная выше цитата – далеко не единственная жемчужина в выступлении кандидата на шестой президентский срок, поэтому я с удовольствием продолжу цитирование: «Мы и впредь будем поддерживать и поощрять всех, кто обогащает культурное наследие Беларуси, сберегает нравственные и духовные ориентиры, возрождает и наполняет новым смыслом национальные традиции. Они наш якорь, который поможет удержаться на волне глобализации, нацеленной на разрушение государственных основ».

Семь лет назад в Послании-2013 белорусов обязали «учиться жить в новом мире, где все меняется и меняется стремительно, буквально на глазах». Но поставить задачу и выполнить ее – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. В стране, в которой в ожидании скорого падения бычок качается и вздыхает на ходу, выучиться жить в новом мире удается немногим. Все же остальные глобализацию (процесс всемирной экономической, политической, культурной и религиозной интеграции) воспринимают в качестве разрушителя государственных основ.

Не исключено, что воспринимают справедливо, ибо основы белорусской государственности предельно архаичны. За примерами далеко ходить не требуется. Достаточно вспомнить о так называемой «властной вертикали».

Жесткая вертикаль может быть эффективной в казарме или на предприятиях малого и среднего бизнеса. Эффект масштаба на нее не распространяется. Это азбука. Однако не следует думать, что в Беларуси после 1994 г. вертикаль выстроилась в силу чьей-то ошибки или элементарной безграмотности.

В наследство от советского и досоветского прошлого большинство белорусов получило вертикальное мышление. Оно является одним из ядерных (образующих ядро) элементов современной белорусской культуры. Поэтому нет ничего удивительного в том, что премией «За духовное возрождение» ежегодно отмечаются интеллектуалы, внесшие заметный вклад в сохранение культурной архаики.

У властной вертикали в ее белорусском варианте четко различается два полюса: авторитарный лидер наверху и соборный народ внизу. Как и у магнита, знакомого по школьным урокам физики, эти полюса не могут существовать друг без друга. «Если выход за рамки этой вертикали происходит, – поясняет культуролог Алексей Давыдов, – то на каком-то принципиально новом, не соборно-авторитарном основании. На каком? Тут-то и возникает проблема освобождения человека от культуры, обретения им независимости от нее. Или, говоря иначе, проблема, связанная с возникновением принципа личности как независимости от культуры и права ее критики».

Так в чем вопрос?

Лучше и не скажешь. Именно личность, не нуждающаяся в поводыре, представляет главную угрозу для основ белорусской государственности, выстроенной по вертикальному принципу. Глобализация является ее питательной средой. Поэтому все разговоры о свободе и независимости, о том, что мы сами управляем процессами в своей стране и определяем ее будущее, – это разговоры в пользу бедных и нищих духом, а также в пользу тех, кто присвоил себе монопольное право говорить от имени народа.

«Мы сами» – это, простите, кто? Огласите весь список, пожалуйста. Входят ли в этот список белорусы, которым судебный конвейер выписал штрафы и сутки за участие в декабрьских акциях в защиту независимости?

Слово с корнем «гарант» упоминается в Конституции 24 раза! В той самой Конституции, 1994 г. с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах в 1996 и 2004 гг. Предпоследнее упоминания слова с таким замечательным корнем заслуживает того, чтобы быть цитированным: «Статья 79. Президент Республики Беларусь является Главой государства, гарантом (выделено – Ред.) Конституции Республики Беларусь, прав и свобод человека и гражданина».

Конституция в Республике Беларусь имеется? Имеется. Гарант прав и свобод человека и гражданина в Республике Беларусь имеется? Имеется. Так в чем вопрос? Попытаюсь его сформулировать.

Представление о том, что в стране отсутствует президент, не лишено основания. Примеров тому не счесть. Наличие судебного конвейера – лишь одна из иллюстраций белорусской реальности, в которой всем нам выпало жить. Однако отсутствие президента – это полбеды. Беда – в отсутствии критической массы граждан.

Вновь прибегну к помощи авторитетного специалиста, на этот раз в лице немецкого философа Ральфа Дарендорфа: «Реальная конституция всегда должна считаться с историей, культурой и другими своеобразными условиями определенного общества. Поэтому ее трудно перенести из одной страны в другую».

На волне постперестроечного возбуждения практически во всех странах, включая среднеазиатские, были приняты Конституции, составленные по европейским лекалам. Но век их оказался недолог (страны Балтии не в счет). Выше головы не прыгнуть. Объективные факторы в очередной раз продемонстрировали свое доминирование над факторами субъективными.

В частности, практически все Конституции содержали норму об ограничении количества президентских сроков. Однако по мере консолидации персоналистских авторитарных режимов началось массовое продление президентских сроков (С. Ниязов – 1994, Н. Назарбаев – 1995, И. Каримов – 1995, 2002, А. Лукашенко – 1996, Э. Рахмон – 1999, 2003), а затем – отмены ограничений на их количество (С. Ниязов – 1994, Н. Назарбаев – 1998, А. Акаев – 2000, А. Лукашенко – 2004, И. Каримов – 2007, И. Алиев – 2009).

В наиболее консолидированных авторитарных режимах были введены институты «лидера нации». Беларусь до такого уровня азиатчины еще не доросла, но кто даст гарантию, что «очень острый период в существовании нашего государства» не будет использован в качестве повода для повторения конституционных наработок Туркменистана, Казахстана и Таджикистана.

В конце-то концов, каких бы высот не достигла современная медицина, но проблему кончающейся доски еще никому не удалось отменить. После окончания электоральной вакханалии путем очередных изменений основного закона ее попытаются решить и в Беларуси.