Электробалансы поют романсы о стагнации «белорусской модели»

Эффект уличного фонаря – это желание искать решение проблемы там, где его легче всего найти. Как этот эффект работает на практике, Лукашенко продемонстрировал в сентябре, умудрившись дважды за один месяц обнаружить в школах бардак. Возражений со стороны педагогов, естественно, не последовало: 112,5 тыс. учителей промолчали, а молчание – знак согласия. Не нашел, что возразить и министр образования Игорь Карпенко.

Можно ли молчание белорусских учителей приравнять к молчанию ягнят из одноименного фильма – вопрос спорный. Но если от субъективного мнения отдельно взятого руководителя перейти к международным индексам, то школа – это то, чем белорусы могут гордиться, чего не скажешь о государстве.

Этот парадокс подтверждает, в частности, «Глобальный инновационный индекс» (Global Innovation Index), презентация которого прошла в Нью-Дели в июле. Индекс анализирует инновационные системы 129 стран мира и рейтингует страны по уровню их инновационного развития на основании 80 показателей.

Беларусь заняла в рейтинге 72-е место (Россия – 46-е). Скромненько, но годом ранее наша страна занимала 86-е место, так что прогресс на лицо. Какие же показатели тянут рейтинг GII вниз? В первую очередь качество регулирования (113-е), верховенство закона (112-е) и эффективность правительства (91-е), то есть те, за которые непосредственно отвечают «сильное государство» и его главный архитектор.

Что касается показателя развития науки и человеческого капитала, существенный вклад в который вносит школьный бардак, то 39-у месту можно только порадоваться. Прилично смотрятся и составляющие данного показателя: число учителей на одного школьника (11-е), охват высшим образованием (11-е), количество выпускников научных и инженерных специальностей (6-е).

Если кто запамятовал, в Беларуси взят курс на построение цифровой экономики. Логика тут простая, ее 12 апреля изложил Лукашенко во время посещения Парка высоких технологий: «Мы ничего не потеряем. Ну пролетим где-то, не получится, – переживем. А если получится, то будем что-то иметь».

Стране, не избалованной углеводородами, нельзя без IT и прочих современных прибамбасов, уверен глава государства. Но одно дело – декларировать подобное понимание, и совсем другое – создавать условия для развития наукоемких отраслей экономики. Немного статистики, позаимствованной из «Статистического ежегодника 2019»: с 2011 по 2018 гг. количество организаций, выполнявших научные исследования и разработки в Беларуси сократилось на 9% (с 501 до 455); численность персонала, занятого научными исследованиями, снизилась на 15% (с 32 194 до 27 411); количество же выданных патентов на изобретения не сократилось и не снизилось: оно спикировало на 58% (с 1 474 до 625).

Дела на научном фронте у наших братьев по разуму и по крови идут не на много лучше. Они тратят в год на фундаментальные научные исследования 80 млрд. рублей, что сравнимо с бюджетом американского университета средней руки. Стоит ли после этого удивляться, что Всемирный банк в октябре в очередной раз снизил прогноз по росту российской экономики (до 1% в 2019 г. и до 1,7% в 2020 г.).

Вопреки мантре Лукашенко

Получается, что от уровня развития науки и человеческого капитала (от степени бардака в школе) конечный результат в экономике практически не зависит. У этого парадокса есть свое объяснение. В 2016 г. на Петербургском международном экономическом форуме его дал профессор Массачусетского технологического института Лорен Грэхем: «…у русских получается изумительно изобретать и очень плохо – заниматься инновациями… Русским ученым принадлежат две Нобелевские премии для разработки в области лазерных технологий. Но сейчас нет ни одной российской компании, которая занимала бы сколь-нибудь значительное место на рынке лазерных продуктов и технологий».

Список российских изобретений можно продолжить: первый искусственный спутник Земли, первый в Европе электронный цифровой компьютер, технология гидроразрыва пласта… Но изобретения – решения технических задач, тогда как инновации – внедренные или внедряемые новшества, обеспечивающие повышение эффективности процессов и улучшение качества продукции, востребованной рынком.

Некогда лидер в освоении космоса сегодня занимает менее 1% международного рынка телекоммуникаций, но и такой процент недостижим для российских компьютеров. Что касается технологии гидроразрыва пласта, то с ее помощью Америка вышла в мировые лидеры по добыче нефти и газа, навсегда похоронив надежды на возвращение цен на «черное золото» к значениям выше 100 долларов за баррель.

Изобретения отечественных Кулибиных, как правило, не порождают инноваций. Перечисляя причины парадокса, американский профессор ничего нового участникам петербургского форума не сообщил: «России не удавалось выстроить общество, где блестящие достижения граждан могли бы находить выход в экономическом развитии… Но что это за элементы культуры, которые позволяют идеям разрабатываться и выливаться в коммерчески успешные предприятия? Это демократическая форма правления, свободный рынок, где инвесторам нужны новые технологии. Защита интеллектуальной собственности, контроль над коррупцией и преступностью, правовая система, где обвиняемый имеет шанс оправдать себя и доказать свою невиновность. Эта культура позволяет критические высказывания, допускает независимость…»

В откровениях профессора слово «Россия» можно смело заменить на «Беларусь». Такую замену следует признать адекватной. Для культуры, как и для мира биологических объектов, актуален закон гомологических рядов Николая Вавилова, выдающегося генетика, согласно которому близкие виды благодаря большому сходству их генотипов обладают сходной потенциальной наследственной изменчивостью.

Две ветви единого народа, а с такой степенью родства белорусов и русских согласны около 70% белорусов (НИСЭПИ), после непродолжительного увлечения демократией в годы Перестройки, вернулись к привычной авторитарной форме политического устройства во главе с национальными лидерами. Подобная конструкция в наше время устойчивого экономического развития не предполагает.

Оно и не наблюдается. Судить об этом можно не только по весьма скромному росту ВВП (1,1% за январь-август), но и по электробалансу. В 1990 г. в БССР было потреблено 49 млрд. кВт.ч., затем последовал обвал и потребление электроэнергии в 1995 г. сократилось до 32,1 млрд. кВт.ч. (-34,5%). С началом восстановительного роста начался и рост потребления электроэнергии, но до былых значений оно не поднялось, пик же потребления был зафиксирован в 2012 г. – 38,4 млрд. кВт.ч. В 2018 г. в стране было потреблено 37,9 млрд. кВт.ч., а произведено – 38,9 млрд. кВт.ч. Один «лишний» млрд. кВт.ч. был экспортирован. Это к вопросу о целесообразности строительства атомной электростанции.

Ожидать роста спроса на электроэнергию со стороны промышленности не приходится. Вопреки мантре Лукашенко «Мы сохранили все наши предприятия», в структуре ВВП доля обрабатывающей промышленности в 2018 г. составила 21,5% (26,4% в 2011 г.), тогда как доля услуг – 47,7% (44,1% в 2011 г.).

К сожалению, вклад образования за этот период увеличился незначительно (с 3,7% до 3,8%), чего не скажешь о вкладе государственного управления (с 3% до 3,8%). Таким образом, богатство страны не в последнюю очередь прирастает за счет зарплат управленцев. За них можно только порадоваться, тем более, что данный фактор роста ВВП еще далек от исчерпания.

В своем бестселлере «Пагубная самонадеянность» нобелевский лауреат Фридрих фон Хайек проводит параллель между химиками, синтезирующими химические соединения, и процессами координации индивидуальных действий людей: «В химии, и тем более в биологии, мы должны использовать процессы самоуправления во всевозрастающем объеме; мы можем создавать условия, при которых они происходят, но не от нас зависит, что случится с каждым конкретным элементом. Большинство синтетических химических соединений не «способны-быть-сконструированными» в том смысле, что мы не можем создать их, поставив отдельные составляющие их молекулы на положенные места. Мы можем только подтолкнуть процесс их образования».

Как подсказывает четвертьвековой опыт, процесс формирования бюрократического сословия в Беларуси, в отличие от формирования всех прочих сословий, не нуждается и в подталкивании. Он успешно развивается, несмотря на декларируемое противодействие со стороны главного архитектора «государства для народа», а разговоры о бардаке в школе – один из приемов, с помощью которого общественное внимание отвлекают от успехов в бюрократостроительстве.