Нужен транзит от экономики ресурсов к экономике знаний

В 2017 году у Президента РБ и высших белорусских чиновников значительно обогатился лексикон (греч. lexikon, т. е. словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка).

Наряду с общепринятым набором слов-паразитов и словосочетаний на «чиновничьей латыни», понятной лишь их носителям и пользователям, появились такие новые конструкты в прогнозировании будущего состояния страны как: «Беларусь интеллектуальная», «неоиндустриальный комплекс», «цифровая экономика» и т.д.

Я насчитал более 30 новых терминов и понятий, которые в 2018 году «украсят» новояз белорусских чиновников благодаря последним президентским Указам и Декретам о развитии предпринимательства и цифровой экономики, проекта Стратегии «Наука и технологии: 2018-2040». Боюсь, что этим «новоязом» для большинства чиновников все и закончится. От упражнений в научной лингвистике они быстро перейдут к практической лингвистике на привычной «трасянке» и творчески их встроят в «прокрустово ложе» действующей белорусской экономической модели.

А правда состоит в том, что, обновляя лишь термины и не меняя экономическую модель сейчас, мы не выйдем на инновационную траекторию развития в будущем.

У этого стремления есть фундаментальные предпосылки: в мире господствуют глобальные технологические, демографические и геополитические тренды, подрывающие сложившиеся разделение труда и формирующие новый экономический уклад – экономику знаний. Ее основным ресурсом является человеческий капитал, интеллектуальную мощность которого нам еще предстоит оценить в новых единицах измерения, каковыми являются криптовалюты и другой инструментарий цифровой экономики.

Одно из правил современного менеджмента гласит: «Управлять можно лишь тем, что количественно формализовано, т.е. представлено в виде числа». Поэтому нам надо произвести транзит от экономики природных ресурсов, измеряемой в баррелях, ваттах, тоннах, кубометрах и прочих единицах, к новой экономике знаний, для которой еще предстоит выработать систему координат ее оценки и применения.

Насколько мы готовы к этому? На каком уровне находятся наши кадры в экономике, которым и предстоит произвести этот транзит в ближайшее время. Ответ на эти вопросы дают результаты исследования рынка труда «Россия 2025: от кадров к талантам», опубликованным в октябре 2017 года.

Исследование проведено The Boston Consulting Group (ВСG), Сбербанком, благотворительным фондом Сбербанка «Вклад в будущее», WorldSkills Russia и Global Education Futures (международная платформа сотрудничества, объединяющая лидеров глобального образования) на основе онлайн-опроса среди российских работодателей, а также детальных интервью с более чем 90 представителями высшего руководства крупнейших российских компаний с численностью более 3,5 млн. человек из 22 отраслей.

Выводы данного исследования актуальны и для Беларуси, рынок труда которой по большинству параметров мало чем отличается от российского. Те же работодатели — в основном крупные госкомпании, те же «защитники интересов трудящихся» в лице прогосударственных профсоюзов, та же доля «теневого» рынка труда и те же проблемы «социальной занятости» в моногородах и сельской местности. В общем, рынок труда Беларуси представляет «гипсовый слепок» его российского аналога.

В исследовании для категоризации компетенций была применена система датского ученого Йенса Расмуссена. В нее входят категории «умение» (повторяющиеся типовые задачи, физический труд), «правило» (техническая, рутинная работа, принятие решений в рамках предписанных правил и инструкций), «знание» (аналитическая, творческая работа, автономность принятия решений).

Для сравнительного анализа структуры рынков труда разных стран условно разделили всех занятых в экономике на три категории – «Умение», «Правило» и «Знание» согласно подходу Й. Расмуссена к классификации задач:

— Категория «Умение»: более 50% задач – это повторяющиеся типовые задачи, преимущественно физический труд. Подготовка не требуется или осуществляется в рамках короткого цикла обучения. Например: уборщики, продавцы, водители, грузчики, охранники.

— Категория «Правило»: более 50% задач – это техническая, рутинная работа. Принятие решений происходит в рамках предписанных правил и инструкций. Требуется специализированная, прикладная подготовка. Например: слесари, бухгалтеры, медсестры, офисные администраторы.

— Категория «Знание»: более 50% задач подразумевают аналитическую работу, импровизацию, творчество, работу в условиях неопределенности. Имеется высокая автономность принятия решений в условиях неопределенности и риска. Например: научные работники, педагоги. врачи, менеджеры, инженеры.

С точки зрения экономического развития, Россия, как и Беларусь находится на переходном этапе между экономикой ресурсов и экономикой знаний, к которой принадлежат страны-лидеры, такие как Япония, США, Германия, Сингапур. Для них характерны высокий уровень дохода, развитая цифровая экономика, стареющее образованное население, высокий индекс человеческого развития и высокая доля человеческих ресурсов категории «знание» — более 25%, а это один из ключевых показателей конкурентоспособности страны.

А что рынок труда России и Беларуси?

«Более 80% трудоспособного населения не имеют навыков и компетенций для работы на современных рынках. Структура занятости остается унаследованной от СССР. 35 % населения заняты низкоквалифицированным трудом.» — говорится в исследовании. Высококвалифицированным трудом, относящимся к категории «знание» заняты лишь 17 % населения. Это в 1,5 раза ниже, чем в Японии или США, в 1,7 раза меньше чем в Германии, в 2 раза ниже показателя Сингапура и 2,6 раза – Великобритании.

Выводы напрашиваются сами собой: дефицит квалифицированных кадров, необходимых для развития экономики и ее перехода к новому укладу вслед за развитым миром составляет 10 млн. человек для России и 600 тысяч для Беларуси до 2025 года. В нынешнем виде система образования закрыть дефицит не в состоянии, т.к. идет процесс непрерывного ухудшения качества среднего образования и отсутствует система последипломного образования на рабочих местах., без которой качество высшего образования серьезно девальвируется.

Другими словами: система готовит в основном сотрудников категории «правило» (служащие, клерки, менеджеры), а не «знание» (научные работники, руководители, инженеры). «91% работодателей считают, что у выпускников недостаточно практических навыков, а 83% воспринимают уровень подготовки в вузах как средний или низкий» говорится в исследовании.

Этот разрыв между реальной ситуацией на рынке труда и потребностями экономики обусловлен несколькими базовыми причинами, в частности, отсутствием критической массы спроса на знания. «Исторически унаследованная структура занятости, львиную долю в которой составляют крупные предприятия, поддерживает баланс занятости, а не баланс компетенций, оплата труда не зависит в должной мере от уровня квалификации и компетенций. Во-вторых, система образования не готовит кадры для экономики знаний, «не слышит» бизнес. Сейчас образованность зачастую подменяется «дипломированностью». Третья причина — отсутствие среды для развития и самореализации человека», — говорится в исследовании.

В условиях, когда 98% населения страны отдают приоритет безопасности и стабильности, но не возможностям роста и развития на работе, трудно ожидать, что люди активно будут развивать свои компетенции.

Престиж профессий, требующих длительного сложного обучения и высокой квалификации, — врач, педагог, научный работник — подорван в немалой степени и существующей системой оплаты труда: любая работа оплачивается примерно одинаково. Разница в оплате труда водителя и врача в России и Беларуси составляет всего лишь 20% (для сравнения: в Германии — 174%, в США — 261%, в Бразилии — 172%).

Доля госсектора в экономике России и Беларуси не снижается, а численность чиновников растет за последние 20 лет.

В малом бизнесе работает до 15 % населения против 40% в Индии, 52% в Бразилии, 63% в Германии, и 80% в Китае.

Ценности роста (т.е. готовность получать новые навыки и компетенции, брать на себя ответственность и идти на риск) разделяют лишь 2% населения против 24% в Западной Европе и 32% в США.

Доля технологически инновационных компаний в России и Беларуси менее 1%, и они не оказывают влияния на рынок труда.

На 100 тыс. работников приходится лишь 1 промышленный робот против 531 в Южной Корее, 176 в США и 49 в Китае. В данном тренде наши страны отстают от передовых стран на 7-10 лет.

При сохранении существующей структуры рынка труда отставание от стран лидеров мировой экономики рискует остаться несократимым. Сценарий опережающей модернизации — единственно возможный для того, чтобы Россия и Беларусь могли сохранить и нарастить глобальную конкурентоспособность.

Он подразумевает более активную роль государства и компаний с госучастием, при этом прогноз роста потенциального спроса составляет 4,7 млн. в России (0,3 млн. в Беларуси) сотрудников категории «знание» до 2025 года. Достижение устойчивого роста ВВП, опережающего среднемировые показатели на 1,5%, уже к 2025 году может вывести союзные государства в число стран верхней траектории развития, обеспечив ее конкурентоспособность в экономике знаний. «Именно возможность создавать, привлекать и удерживать носителей ключевых компетенций определит новую конкурентоспособность.

Ключевое условие — разработка и реализация концепции развития человеческого капитала, которая включала бы в себя не только вопросы образования и подготовки кадров, но и вопросы стимулирования спроса на кадры категории «знание», а также создания среды, благоприятной для развития человека», — подчеркивается в исследовании.

«Беларусь интеллектуальная», нарисованная в проекте Стратегии, станет реальностью лишь тогда, когда будут на практике решены все выше перечисленные вопросы.