Абсолютная социальная защита

Министр труда и социальной защиты населения Марианна Щеткина провела «прямую линию» для читателей газеты «Рэспублiка». Если судить по опубликованной стенограмме, она подробно и конкретно ответила на все вопросы своих корреспондентов по поводу «материнского капитала», изменений в регламенте оказываемых социальных услуг нуждающимся гражданам, социального, опять же, иждивенчества.

Попадались и совершенно оригинальные вопросы. Мужчина поинтересовался, можно ли в стране заработать в месяц 10 млн. рублей. Г-жа Щеткина ответила, что можно зарабатывать намного больше: «Когда собиралась на «прямую линию», еще раз просмотрела общереспубликанский банк вакансий. Там есть предложения, где соискателю предлагают зарплату 65 миллионов. Получается, все реально».

Какой вопрос – такой ответ.

Самыми интересными для публики оказались, на мой взгляд, два: об увеличении пенсионного возраста и повышении размера пособий по безработице. Ответы оказались конкретными и категоричными: ни увеличения возраста, ни повышения размера пособия не планируется. Очевидна подоплека первого ответа. Давно и настойчиво правительство внедряет в сознание населения мысль о необходимости этой меры, но на данном этапе она табуирована. Какими бы ни были наши выборы, но даже абсолютный лидер не отчается на такой шаг накануне кампании.

В Литве пособия не повышают. Они сами растут

С безработными все не так очевидно. Например, Декрет № 3, направленный на ужесточение норм трудовой морали, еще не успел пополнить казну выплатами социальных иждивенцев. В этой ситуации повышение пособий выглядело бы несвоевременным и вредным для целей вышеуказанного декрета. К тому же население подспудно приучено официальными СМИ к мысли, что страна у нас хоть и гордая, но бедная.

А тут тратить деньги на людей, которые не работают!

У нас многие сочувствуют правительству. Разве что поинтересуются, почему, например, в Литве пособие по безработице в 30 с лишним раз превышает белорусское пособие? И сами же себе ответят, что денег у нас нет.

Но главное в том, что деньги есть и у нас, и в Литве. У нас не повышают пособия, но и в Литве этого не делают. Однако по разным причинам. В Литве потому, что под социальным страхованием понимается совокупность мероприятий, организуемых государством для страхования риска лиц или находящихся на их обеспечении лиц на случай утраты ими трудового дохода в связи с болезнью, инвалидностью, материнством, безработицей, возрастом, несчастным случаем на работе или заболеванием профессиональной болезнью социально застрахованного лица, а также дополнительных расходов в связи со смертью социально застрахованного лица или находящегося на его иждивении лица.

При этом уточняется, что социальное страхование является составной частью системы государственной социальной защиты. Это означает, что, во-первых, государство обязуется обеспечивать сохранность страховых ресурсов и эффективно их использовать. То есть выгодно вкладывать, обеспечивая нормальный профит. В противном случае (при нехватке средств для выплаты страховым сумм) государство компенсирует недостачу из бюджета.

В общем, не бином Ньютона, каждый школьник понимает, о чем речь идет. В частности, если правительство не злоупотребляет полученными для использования общественными средствами, то страховые выплаты не могут быть очень маленькими, не могут быть очень большими, а должны соответствовать тем страховым взносам, которые вносили плательщики, а взносы, в свою очередь, соотносятся со средней зарплатой. В Литве, например, каждый работник перечисляет в фонд социального страхования 33,98% своей зарплаты: 3% платит сам работник, еще 30,98% платит его работодатель.

Понятно, что все страховые выплаты образуются из одного источника и распределяются по справедливости,по потребностям и по возможностям. Например, пенсионные выплаты должны обеспечивать достойное доживание множества людей, что (в статистическом смысле) оказывается достаточно продолжительным. Поэтому средняя пенсия достигает даже 40% средней зарплаты. Медицинское страхование имеет свою специфику. Люди обычно болеют, но, если не случается эпидемий, численность больных в каждый конкретный момент меньше численности пенсионеров, во-вторых, больные (по статистике) достаточно быстро выздоравливают, но в этот момент их финансовые запросы увеличиваются. Поэтому больничные листы оплачиваются в размере от 70 до 100% от зарплаты работника.

Совершенно обычным делом является страхование случаев безработицы. Страховые выплаты везде и всегда ограничены по срокам (год, два и даже три) и выплачиваются по убывающей шкале. Например, в течение первого полугодия безработный, который зарегистрируется на бирже, получает 70% своего заработка, который у него был до наступления безработицы, а позже выплаты снижаются.

В разных странах происходит по-разному, но все страховые выплаты всех видов обеспечивают нормальную жизнь людям, которые по разным причинам не могут работать. Например, в Литве с 2001 до 2008 год среднемесячная зарплата повысилась с 270 до 620 евро, а уровень безработицы вырос за это время в 3 раза, до 13% экономически активного населения. При этом средняя пенсия выросла до 300 евро, а среднее пособие по безработице – до 200 евро.

То есть нет необходимости специально что-то «повышать». Система работает автоматически, независимо от властей.

Ручное управление упразднило кибернетику

Но у нас ведь над «кибернетикой» господствует ручное управление. Так и говорят: Лукашенко повысил или не повысил пенсии, а пособия по безработице не повысит, потому что этот трудоголик ненавидит тунеядцев. В этом деле он последователен, кого полюбит – наградит, а если осерчает, сделает то же самое, что с пенсией Станислава Шушкевича. Пенсии всех граждан индексировались на коэффициент инфляции – сколько было денег в стране, и они получали свою узаконенную долю. А пенсия бывшего спикера парламента не индексировалась. Как, впрочем, и пособие по безработице.

Анекдот, который порожден коллизией, отчасти спровоцированной и самим Станиславом Станиславовичем. Дело в том, что 30 мая 1991 года самый прогрессивный, но еще совсем советский ВС XII созыва, депутатом которого он был, принял закон о занятости населения. Вспоминается, что у депутатов не было особых возражений. Нужный закон,  необходимый для противодействия грядущей безработице. Конструктивный, поскольку он позволяет не только бороться с последствиями, но и предупреждать их, проводя активную политику занятости. То есть позволяет содействовать сохранению рабочих мест и созданию новых, обучать и переучивать занятых и безработных на нужные рынку профессии, проводить трудотерапию для безработных, организуя для них общественные работы.

Тогда мало кто задумывался, насколько трудно угадать будущие потребности рынка в работниках соответствующей квалификации и профессии. Но на все это требовались деньги.

Активная политика на рынке труда

К слову, белорусский закон о занятости, подписанный еще Николаем Дементеем, был простой калькой проекта, подготовленного в Москве.

В нем, само собой разумеется, активная политика стала приоритетной, а социальная защита безработных была названа пассивной политикой. Следовательно, львиная доля средств специального фонда содействия занятости предназначалась для «создания рабочих мест», а социальное страхование обрекалось на финансирование по остаточному принципу. В законе на этот счет имелась скромная ремарка: «Государство гарантирует выплату в установленном порядке пособия по безработице».

Позже были установлены порядок финансирования фонда субъектами экономики и регламент его использования. Организации обязывали перечислять в государственный фонд содействия занятости сумму «в размере одного процента от фонда заработной платы». Кроме того, устанавливалось, что «пособие по безработице выплачивается в следующем порядке: за первые 13 календарных недель – в размере 70% и за последующие 13 недель – 50% средней заработной платы (дохода) по последнему месту работы, но не ниже минимальной заработной платы и не выше удвоенной…».

В общем, как в цивилизованном мире, но там в качестве критерия для расчетов фигурирует прежняя зарплата безработного, не ограничиваемая минимальными стандартами. Но нельзя обвинять депутатов в скупости. В 1992 году предписывалось, что введенная впервые в истории МЗП не должна обеспечивать социальную защиту работников и соответствовать таким социальным нормативам, как минимальный прожиточный минимум, то есть «потребительской корзинке», о которой в то время все говорили. И утверждали, что ниже этой черты начинается бедность, и правительство стремилось ее предотвратить.

В январе 1992 года, когда вступил в силу Закон «О занятости», МЗП составляла 350 рублей, средняя зарплата – 1.256 рублей. Таким образом, минимальное пособие по безработице составляло 28% от средней заработной платы. Впоследствии это соотношение росло за счет соответствующей индексации заработных плат. Например, в мае того же года МЗП составила 31% средней зарплаты, поскольку она индексировалась в большей степени, нежели более высокие заработки. Иными словами, минимальное пособие по безработице равнялась почти трети средней зарплаты.

Такие цифры говорили о серьезном отношении к «пассивной политике на рынке труда». Если бы этот подход сохранился, то в апреле текущего года, когда СЗП составила 6,53 млн. рублей, минимальное пособие по безработице было бы в размере примерно 2 миллиона. Это в 1,4 раза выше современного бюджета прожиточного минимума, но составляет примерно 70% современного минимального потребительского бюджета.

Очень маленькая база

Иными словами, при сохранении первоначальных подходов к проблеме безработных их можно было бы считать такими же социально защищенными, как пенсионеров. А сохранить их не удалось потому, что помощь безработным оказалась за рамками общей системы социального страхования граждан, которая обладает определенным иммунитетом против особенно настойчивых проникновений государства в свои дела. В отличие от закона о занятости, которым государство может полноправно манипулировать. Ведь оно обязуется стимулировать занятость, в том числе и ограничивая помощь безработным. Стимулировать голодом.

Минтруда, правительство, администрация долго мудрили с социальными стандартами и придумали для себя очень выгодный инструмент. Назвали его базовой величиной и отказались от «минималки». И предписали, что пособие в течение 13 недель выплачивается в размере 70% и за последующие 13 календарных недель – 50% средней заработной платы (дохода) по последнему месту работы, но не менее одной базовой величины и не более двух базовых величин.

Как выполняется эта норма закона? По свидетельству Марианны Щеткиной, сейчас сумма пособия составляет от 0,7 до 2 базовых величин (одна базовая – 180 тысяч рублей). То есть самый «застрахованный» безработный может получать 360 тысяч, менее «застрахованный» – 126 тысяч.

Как уточнил Белстат в своем докладе, в апреле средний размер пособия на одного безработного составил 241,7 тысячи рублей, или 16,4% от бюджета прожиточного минимума.

Не знаю, больше ли это пенсии Шушкевича, но, говорят, он получать ее отказался. А за безработных по-прежнему все решают чиновники. Например, из состоявших на учете 5,2 тыс. человек пособие получили только 4,8 тысячи.