Свобода приходит нагая

В ночь после выборов стало очевидно, что Рубикон на самом деле перейден. На этом берегу места для всех больше нет. Кому-то придется искать переплаву, пока возможность есть.
Пока возможность есть, я хочу поговорить об удивительных обстоятельствах, которые этому моменту предшествовали.

И не разошлись!

В феврале 1917 года власти Петрограда обидели домохозяек, которые, однажды придя в продовольственные лавки, не сумели купить хлеба для своих семей. Заверениям властей, что хлебные трудности временные, как только снежные заносы на железной дороге ликвидируют – хлеб подвезут – разойдитесь!

Женщины не поверили и не разошлись.

В Германской Демократической Республике, в отличие от многих европейских стран, очень популярной стала FKK (культура свободного тела). Приверженцы натуризма (нудизма) провозгласили стремление жить в гармонии с природой, что выражалось в культивировании наготы в сообществе (на пляже, на парковой лужайке, в общественном бассейне), для демонстрации уважения к себе и другим людям.

Нудизм представлялся его адептами как целомудренная нагота, не имевшая ничего общего с развратом. Если учесть, что немцы отличаются высокой ответственностью в социальной жизни, можно легко согласиться, что так на самом это и было.

Почему натуризм быстрее развивался в странах Восточного блока, чем на Западе? Специалисты объяснили этот феномен настолько просто, что его понимали буквально все. Каждый мог увидеть, что в отличие от западных, восточные немцы жили под тотальным контролем соответствующих органов и были ограничены в реализации своих основных гражданских, политических и социально-экономических правах. Именно поэтому нудизм в ГДР стал едва ли не единственным способом, который позволял гражданину заявить о своем стремлении к свободе.

По этой причине к сообществу нудистов присоединялись представители буквально всех социальных групп – рабочие, крестьяне, инженеры и гуманитарии, пионеры, пенсионеры, комсомолки с комсомолками и члены партии. Разумеется, нудисты не были революционерами (кто ж им позволит!), но и они жили ожиданием перемен, которые приветствовали разрушение Стены.

А ведь это и была Революция, из числа первых посткоммунистических (цветных) революций, которые оказались на редкость прогрессивными и плодотворными, что доказывает даже статистика, для экономик стран. С этой точки зрения, «освобожденная нагота» стимулирует производительность труда, в отличие от диктаторских режимов.

Постоянный поиск компромисса

В это связи можно вспомнить реплику Лидии Ермошиной, адресованную оппозиционным активистам, – в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Действительно, наша страна под руководством государственной администрации из года в год «воюет» за высокие и постоянно растущие урожаи.

Но более высокие урожаи получают там, где правительства, может показаться на первый взгляд, «наплевательски» относится к хлеборобским проблемам. На самом деле, аграрная политика в ЕС направлена на ограничение сельскохозяйственного производства, опасаясь падения рыночных цен на его продукцию.

Неудивительно, что фермеры регулярно протестуют против такой политики, но понимают, что иной она быть не может. Фермеры ищут компромисс. Регулярно это происходит в Брюсселе, где в Европейском квартале располагаются штаб-квартиры почти всех главных европейских институтов. И чтобы чиновники все видели и все понимали, бельгийские фермеры время от времени выливают на столичные улицы цистерны с охлажденным молоком. При этом в явочном порядке своими грузовиками, тракторами и комбайнами центральные магистрали города, которыми пользуются высшие местные и европейские чиновники и по этой причине попадают в многочасовые пробки.

Трудно даже представить, что бы произошло, если бы тамошний «горисполком» не разрешил провести крестьянам свою акцию, или даже запретил, сославшись на необходимость в этом месте и по времени провести какие-нибудь «госдожинки». В Европе формула «не народ для правительства, а правительство для народа» давным-давно реализована. Поэтому чиновники практикуют в своей работе запреты, но в каждый конкретный момент они ищут консенсус с гражданами. Правительства очень часто приходится уступать «альтернативным мнениям», приходится уходить в отставку, не имея возможности продуктивно ответить на эти требования.

Белорусы — не анархисты

У нас тоже есть особенности. Все, что происходит или не происходит в стране, обсуждается казенными экспертами. Они считают себя доками во всех вопросах и часто недоумевают, почему люди с альтернативными мнениями отказываются их понимать.  Например, председатель Белтелерадиокомпании Иван Эйсмонт публично недоумевал, что, по его мнению, уличные акции в Беларуси проходят только с одной целью – свергнуть власть. Но что такое власть? Если соглашаться с традиционным подходом к делу, то власть может рассматривать как возможность и способность навязать свою волю, воздействовать на деятельность и поведение других людей, даже вопреки их сопротивлению.

Суть власти не зависит от того, на чем основана такая возможность. Власть может базироваться на различных методах, эффективных или неэффективных, честных и нечестных, на насилии и мести, на обмане, на провокациях. Все знают, что власть появилась вместе с возникновением человеческого общества и продолжит свое сосуществование с обществом до его естественной или искусственной кончины

Коммунисты считали, что по мере развития общества, государство, представленное политической властью, отомрет и уступит свое прерогативы общественному самоуправлению. Но у них с первого дня что-то не срослось. Оказалось, мало пообещать людям счастье, пришлось буквально их загонять в «светлое будущее». А сегодня, что мы видим?  Спустя 30 лет после отмирания коммунизма, государство только усилилось, и методы властвования сохранились прежними, а тот же КГБ укрепился во всех отношениях, но и размножился, получил дополнительные ветви в виде Омонов, Собров, Спецназов.

Нынешняя власть начиналась едва ли не как анархическая, а ныне переросла в жесточайшую диктатуру.

Белорусы же участвуют в уличных акциях не от высокой любви к беспорядку, не ради отрицания власти как таковой, а ради свержения людей, которые, придя во власть демократическим способом, узурпировали власть, приватизировали, приспособили для достижения своих целей все государство.

Никто в мире, кроме безумцев, не борется с властью вообще, поскольку это невозможно и бессмысленно. А белорусы в достаточной мере рациональны, поэтому бессмысленных задач перед собой не ставят даже выходя на «майдан».

Существует распространенный и убедительный постулат, что государственная власть безразлична к любви своих подданных, но она крайне заинтересована в том, что подданные ее боялись. Вероятно, среди белорусов находятся люди, искренне любящие «эту власть», но очень многие ее попросту боятся. Это позволило «непоколебимому президенту»,кокетливо жонглируя понятиями, повторить вслед за Людовиком XIV: государство – это я.

И это пока является чистой правдой. Он пока не является монархом, но давно стал абсолютным президентом и имеет возможность контролировать все сферы жизни государства, единолично определять внутреннюю и внешнюю политику государства, единолично создавать выгодные ему законы.

Самое парадоксальное заключается в том, что Конституция все это ему реально позволяет, включая право переизбираться на пост президента неограниченное количество раз. Пожизненно и, возможно, в течение некоторое время после физической смерти. Разумеется, подданные пробуют прокатить вечного президента на выборах, силы неравны, шансы сведены почти к нулю?

Почти, но что-то в мизере Конституция для граждан оставила – это те самые выборы, в том числе президентские, в которых (если суметь сыграть очень сильно) можно победить. И это едва ли не единственная маленькая возможность помимо Майдана.

Не каждый эту возможность видит. Например, государственный медиамагнат Эйсмонт слеп: «У нас каждый раз речь идет о том, что нужно достичь конечной цели в виде свершения конституционного строя».

На самом деле в любой стране, когда правительство нарушает Конституцию, выходящие на улицы граждане защищают конституционный строй.