А не пригласить ли в Беларусь Джозефа Стиглица?

Экономическая стратегия Беларуси полна парадоксов. С одной стороны, она основана на некоторых представлениях советской идеологии. С другой стороны, в сфере денежной политики финансовые власти отчасти стремятся проводить крайне рыночную идеологию, которую принято называть ультралиберализмом.

Особенности идеологии, на которой в некоторой степени основана финансовая политика в РБ, были рассмотрены в статье «Идеологическая ошибка белорусского Национального банка». Она вызвала критику, которая была изложена в статье кандидата экономических наук Михаила Демиденко «О монетарной политике Беларуси». Стало ясно, что требуется уточнение некоторых положений из первой статьи и продолжение дискуссии на эту тему.

Вьетнам как образец для подражания

В статье об идеологии Нацбанка, пожалуй, некоторые вопросы были изложены недостаточно четко. В частности, это касается соотношения денежного стимулирования и экономического роста.

В связи с этим совершенно справедливым является замечание Михаила Демиденко о том, что «Если мы простимулируем экономику мерами монетарной политики и разгоним инфляцию до 10%, то в течение короткого периода, скажем год, экономический рост будет чуть выше, скажем 4 %, но потом рост ВВП вернется обратно к обычным 2%, которые в экономической теории называются потенциальным ростом, или даже еще упадет ниже 2%, поскольку высокая и изменчивая инфляция отрицательно сказывается на экономическом росте. Этот потенциальный рост определяется теми возможностями экономики, которые не зависят от стимулирования монетарной или налогово-бюджетной политикой: эффективностью и уровнем технологической сложности экономики (одно дело выпускать мерседесы в Германии, а другое – какао бобы в какой-нибудь «банановой республике»), качества и прироста капитала и рабочей силы, уровня образования, эффективности управления, работы институтов и много многого другого».

Все это совершенно справедливо. Но есть два момента, которые требуют уточнения.

Первый: обязательно ли монетарное стимулирование экономики приводит к разгону инфляции?

Второй: как долго может продлиться экономический рост, вызванный стимулированием?

Опыт США показывает, что стимулирование экономики вовсе не обязательно быстро приводит к росту инфляции, а экономический рост может длиться десятилетия. Но, как справедливо отметил Михаил Демиденко, «Переносить на ситуацию в Беларуси, которая, как известно, относится к развивающимся экономикам, те рецепты, которые работают для развитых экономик, – это и логическая, и экономическая ошибка». Он считает, что опыт США не подходит для РБ, а эффективность эмиссионного стимулирования экономического роста в малых, открытых, развивающихся экономиках, таких как РБ, находится под большим вопросом.

Поэтому не будем переносить опыт США, а обратимся к более похожей на Беларусь стране – Вьетнаму. У наших стран много общего. Если почитать, что пишут про Вьетнам, порой можно подумать, что речь идет о Беларуси.

Но Вьетнам уже на протяжении примерно трех десятков лет демонстрирует удивительно высокие темпы роста ВВП, одни из самых высоких в мире. При этом он активно осуществляет денежное стимулирование экономики в виде дефицитного бюджета и роста объемов банковского кредитования. И, что самое удивительное, инфляция в этой стране сравнительно низкая почти все эти годы.

Впрочем, бывали и проблемы. В частности, в 2011 году инфляция в стране выросла до 18,1%, причем как раз в связи с избыточными мерами денежного стимулирования экономики. Во Вьетнаме приняли меры, и ужесточили денежную политику, но бюджет остался дефицитным, а ставки по кредитам были быстро снижены. Но произошло что-то странное: инфляция вместо того, чтобы вырасти, уменьшилась.

В течение следующих 5 лет после 2011 года дефицит бюджета составлял около 5% от ВВП (это очень много). В частности, в 2016 году дефицит равнялся 5,5%. При этом ставка рефинансирования центрального банка Вьетнама в том же году составила 6,5%, а объем кредитования вырос на 18%. И ВВП страны за год увеличился на 6,2%. Но вот что странно, инфляция составила всего 1,83%, и это при том, что в 2015 году она равнялась 2,05%.

Более того, и в 2017-2019 годах во Вьетнаме осуществлялась примерно такая же денежная политика, и темпы роста ВВП оставались примерно на таком же уровне, а разгона инфляции так и произошло.

Мы не будем разбираться, как Вьетнаму удалось всего этого добиться. Важно другое: даже в развивающихся странах экономический подъем благодаря финансовому стимулированию (в том числе) может длиться десятилетиями, а инфляция может и не расти, несмотря на колоссальный дефицит бюджета.

Справедливости ради, надо отметить, что вьетнамские экономисты и чиновники уже много лет говорят об опасности дефицита бюджета, увеличения объемов кредитования и государственного долга. И … продолжают действовать, как и раньше, тратя деньги и стремительно увеличивая ВВП.

Возникает вопрос, почему бы Беларуси не попробовать сделать нечто подобное? Или, по крайней мере, хотя бы понять, что надо сделать в экономике и финансах, чтобы такое стало возможным.

Без идеологии никак

Второй момент из статьи «Идеологическая ошибка белорусского Национального банка», который заслуживает уточнения, состоит в том, какой идеологии придерживается Нацбанк.

Михаил Демиденко в своей статье написал, что «Заявляемый тезис об идеологической ошибке Национального банка, вообще не имеет права на существование. Национальный банк не руководствуется идеологическими посылами, а опирается на самые последние научные знания и наработки в области монетарной политики и финансовой стабильности при проведении своей политики».

Можно полностью согласиться с тем, что Нацбанк опирается на самые последние научные знания и наработки. Но означает ли это, что он не руководствуется идеологическими посылами? Ведь даже отказ от идеологии является идеологией.

Кроме того, в своей статье Михаил Демиденко объяснил выбор Нацбанком финансовой политики несколько по-другому: «Избыточное предложение денег Национальным банком при некоторых неблагоприятных условиях может один к одному привести к росту инфляции, объяснение этому приведено ниже. В этой ситуации выиграют те, кто имеет долги в белорусских рублях, а проиграют те, кто хранят деньги в национальной валюте или чей заработок (доходы) выплачиваются в белорусских рублях, т.е. наиболее уязвимым будут простые люди: учителя, врачи, госслужащие, пенсионеры, рабочие, студенты, т.е. все те, чьи доходы «съест» высокая инфляция. Так кому в этом случае выгодна избыточная эмиссия? Только тем, кто «по уши» в рублевых долгах и хотели бы решить проблему закредитованности за счет остальных. Это несправедливо! Именно по этой причине Национальный банк говорит о необходимости подержания приемлемо низкой инфляции, поскольку в этом случае выгоды получает все общество! Не стоит думать, что повторится ситуация, когда ставки были не адекватны инфляции, и расчет был прост: сегодня взять кредит, а завтра безудержная инфляция его «скушает» и отдавать придется копейки. Инфляция будет поддерживаться на приемлемо низком уровне и ставка по пользованию кредитом будет адекватна инфляции, как и ставка по депозитам! Потому как, процентная ставка по депозитам существенно ниже инфляции, это прикрытый «грабеж» тех, кто сберегает в белорусских рублях, и это несправедливо, а высокая инфляция, которая снижает уровень долга в рублях, – незаслуженный подарок должникам».

Как видим, Нацбанк является сторонником низкой инфляции, исходя из соображений о справедливости по отношению к отдельным группам населения. А это ведь и есть идеология.

Таким образом, судя по статье Михаила Демиденко, Нацбанк опирается на два идеологических посыла.

Первый идеологический посыл: высокая инфляция неприемлима, потому что она несправедлива, так как является грабежом тех, кто сберегает и получает доходы в белорусских рублях.

Второй идеологический посыл: надо не руководствоваться идеологическими посылами, а опираться на самые последние научные знания и наработки в области монетарной политики и финансовой стабильности. В такой установке есть подвох: это ведь естественные науки, физика, математика, химия и т. д., свободны от идеологии, а экономическая теория пока, к сожалению, идеологически ангажирована, и она явно или неявно использует какие-то представления о природе и свойствах человека и общества. То есть, это означает, что Нацбанк принимает идеологические посылы, на которых основаны самые последние научные знания и наработки.

Чтобы понять, как называется идеология, которой соответствуют указанные два посыла Нацбанка, можно сослаться на рассуждения нобелевского лауреата по экономике Джозефа Стиглица в интервью немецкому журналу «Шпигель» еще в 2012 году. Он сказал, что ради создания рабочих мест государство может пойти даже на то, чтобы финансировать свои программы с помощью бюджетного дефицита и увеличения государственного долга. А на вопрос журналиста, не приведет ли такая мера к разгону инфляции, он ответил: «Лучше иметь работу с зарплатой, покупательная способность которой снизилась на несколько процентов, чем вообще её не иметь».

В чем разница между мнением Джозефа Стиглица и точкой зрения белорусского Нацбанка? Нацбанк стремится защитить от потерь из-за инфляции тех людей, у которых есть деньги и работа, а американский экономист говорит о том, что защищать нужно и тех людей, у кого ничего этого нет (1), причем их следует не просто накормить или дать метлу в руки, их надо обеспечить приличной работой (2), и делать это следует государству (3). Стоит обратить внимание и на то, что Джозеф Стиглиц не говорит о неограниченной денежной эмиссии и гиперинфляции.

Это принципиальные отличия двух разных идеологий. Точка зрения экономиста – это социальный либерализм (сам Джозеф Стиглиц называет свои взгляды прогрессивным капитализмом). А когда говорят, что государство должно защищать людей только обеспечением низкой инфляции, не занимаясь перераспределением финансовых потоков в целях формирования среднего класса, это, если пользоваться терминологией европейского комиссара по внутренней торговле Мишеля Барнье, ультралиберализм (впрочем, у этой идеологии много имен). И именно ультралиберальные идеологические посылы используются авторами современных наработок в области монетарной политики и финансовой стабильности (в рамках мейнстрима экономической теории). Это, конечно, упрощенные представления об указанных идеологиях, но они передают суть дела.

Что касается того, является ли выбор ультралиберальной идеологии правильным или ошибочным, то тут я думаю уместно еще раз сослаться на мнение Мишеля Барнье, который в марте прошлого года в программе «Без купюр» на телеканале «Евроньюс» заявил, что 30 лет назад Европа совершила фундаментальную ошибку, в момент старта процесса глобализации, когда произошло разрушение биполярного мира, разделенного между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Именно тогда, сказал Мишель Барнье, начали распространяться идеи вседозволенности и ультралиберализма, которые оказались фундаментальной ошибкой. «Я думаю, пришло время вернуться к фундаментальным принципам социальной рыночной экономики. И тут важны все три слова: Социальная Рыночная Экономика», – заявил еврокомиссар. Кстати, фундаментальные принципы социальной рыночной экономики – это и есть социальный либерализм.

Ошибочным считает идеи ультралиберализма и Джозеф Стиглиц, а также множество других ученых и политиков, число которых постоянно растет, по мере того, как основанные на этой идеологии самые последние научные знания и наработки в области монетарной политики и финансовой стабильности (из мейнстрима) все больше противоречат реальной мировой экономике, погружающейся в кризис.

Поэтому в Беларуси, пожалуй, стоит присмотреться к опыту Вьетнама. В нашей стране не хватает конкретных исследований, ориентированных на практику без явных или скрытых идеологических установок. Типа исследования вопроса о том, сколько рабочих мест может обеспечить, допустим, дополнительная денежная эмиссия Нацбанка в размере 1 млрд. рублей в год или дефицит бюджета на такую же сумму (это около 1% от ВВП). Интересно узнать, к какому росту инфляции, ВВП, доходов населения, занятости, рождаемости и т. д., и как быстро приведет данная эмиссия. Если удастся создавать, допустим, 10 тыс. хорошо оплачиваемых рабочих мест в год, и ВВП будет подниматься на дополнительные 2 процентных пункта, а инфляция вырастет всего на 1 процентный пункт (допустим, с 4% до 5%), так может, стоит начать печатать деньги по 1 млрд. в год?

При этом, разумеется, надо рассмотреть разные варианты использования этих денег: можно, допустим, разбрасывать их с вертолета, о чем многие говорят, но никто не делает, а можно использовать те способы «разбрасывания», которые реально применяются во Вьетнаме, в США и во многих других странах. У нас же почему-то говорят только о вертолете. А ведь есть еще, например, велосипеды, да и много чего другого – инвестиционные фонды, центры поддержки предпринимательства и т. д. Вариантов много.

В данном случае можно последовать и другому опыту Вьетнама. Там, например, перед созданием плана социально-экономического развития на период 2016-2020 годов был проведен семинар, на котором участники заслушали доклады трех групп независимых ученых, посвященные анализу экономической стратегии страны. Вот чего явно не хватает Беларуси: открытого обсуждения разных мнений.

Подобный семинар стоило бы провести и у нас. На него хорошо было бы пригласить, в частности, и Мишеля Барнье, и Джозефа Стиглица, чтобы было понятно, что представленная в моих статьях точка зрения на финансовую политику, это не мое изобретение, а целое направление в экономической теории. Оно пока не является мейнстримом, на за ним, как считает Мишель Барнье, будущее.