Отмена санкций опаснее самих санкций

Лидеры ЕС решили на полгода продлить действие санкций в отношении России, истекающее в конце января 2020 года. Предполагается, что это решение продиктовано отсутствием конкретных результатов встречи «нормандской четверки», которая состоялась на днях.

Здесь впервые лично встретились Путин и Зеленский. По мнению наблюдателей, сближения сторон не произошло, но более очевидной стала пропасть, разделяющих позиции Кремля и Киева.

Учитывая это обстоятельство, можно утверждать, что нынешняя пролонгация санкций будет не последней. Таким образом, введение санкций, относимых к арсеналу чрезвычайных мер, становится явлением рутинным, то есть определяющим содержание текущей политики сторон и ее перспективы.
Вполне определенно можно сказать, что контрсанкции (российское продовольственное эмбарго) – запрет ввоза в Россию с 2014 года «отдельных видов сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия, страной происхождения которых является государство, принявшее решение о введении экономических санкций в отношении российских юридических и (или) физических лиц или присоединившееся к такому решению» утратили свою первоначальную чрезвычайную суть и стали нормой, определяющей всю государственную политику по этому вопросу.

Поначалу эмбарго вводилось в отношении стран ЕС, США, Австралии Канады и Норвегии, после – в отношении стран Исландии, Лихтенштейна, Албании и Черногории, с 2016 года – в отношении Украины.

Эксперты считают, что попавшие под эмбарго страны пострадали, экспорт продовольствия из них в Россию сократился. Больше всего пострадали фермеры стран, имевших самые значительные поставки. А это, например, Польша и Германия. Но ничего принципиального не произошло, поскольку эти страны давно и успешно осваивали мировой рынок продовольствия. А Польша активно искала и сумели найти для себя новые ниши, на которых пробовала утвердиться Беларусь.

В общем, традиционные для мирового рынка поставщики продовольствия понесли определенные потери, но, по принципу, «то, что нас не убивает, делает нас сильнее», еще больше утвердились в качестве самых конкурентоспособных игроков.

Среди славян, в том числе в России нет недостатка в претендующих на статус «сверхчеловека» деятелей, но присутствует специфика. Здесь очень часто искусственно создаются трудности, которые преодолеваются, создавая новые трудности. Трудности объективируется, субъективно воспроизводятся, становятся атрибутивными, обеспечивающими функционированике и развитие всей системы. Впрочем, о развитии можно говорить только формально, по существу – о деградации.

Это такое своеобразное «ницшенианство», которое ограничивает выбор обществом альтернатив, затрудняют наличное использование отрицательного опыта, полученного в прошлом. В народе это вольномыслие оценивалась как умение постоянно наступать на одни и те же грабли.

Так, запуск продовольственного эмбарго презентовался в России как часть комплексной программы импортозамещения для всего народного хозяйства, которое в итоге должно получить возможность развиваться преимущественно с опорой на собственные силы. С того момента прошло уже пять лет, но специалисты скромно оценивают полученные положительные результаты и больше говорят о проявившихся отрицательных. Например, отмечается рост в сельском хозяйстве и пищевой промышленности (мясная и молочная продукция, овощи), увеличение потребления отечественной продукции в розничной торговле. Но при этом значительно выросли и розничные цены на фоне падения реальных доходов населения. Таким образом, сокращается платежеспособный спрос на производимую продукцию, что ставит под сомнение достижение главной цели – повышение роста производства.

Цены на продукты с 2014 года стабильно росли, а затраты на производство отечественных аналогов для замены импорта разгоняли инфляцию. Ведь на самом деле, для производства отечественных, «искусственных помидоров» требуется строить теплицы, для освещения и отопления требуются дополнительные энергоресурсы, которые моли бы быть использованы в менее «политизированных» отраслях. И все это напоминает советское хозяйствование, когда тепличные комбинаты создавались в северных городах, а выращенные на южных широтах овощи гнили неубранные с грядок. Замерзал картофель, и даже вовремя выкопанный студентами, благополучно догнивал в колхозных ямах и общепитовских овощехранилищах.

Отметим, что программа импортозамещения в сельском хозяйстве Беларуси реализуется уже четверть века. Поначалу она называлась исключительно идеологически – как программа Возрождения села. Ныне эксперты, оценивающие ее результаты положительно, применяют для этой цели исключительно идеологические и пропагандистские аргументы.

А вот экономические подходы могут обескуражить. Да, достигнуты успехи по росту производства, тем не менее, валовые и качественные показатели намного уступают среднеевропейским. Но еще больше отрасль уступает в эффективности: производство отличается ресурсоемкостью, высокой себестоимостью, что закономерно определяет высокие цены на продукты питания для населения. Оцениваемая по паритету покупательной способности, цена белорусских продтоваров в самой Беларуси, часто намного превосходит цены большинства соседних стран.

Таким образом, экономические подходы доказывают – отрицательные тенденции, по мнению критиков программы, изначально содержащиеся в программе, полностью реализовались. Сельское хозяйство Беларуси за четверть века своего «интенсивного развития» не смогло утвердить себя в качестве успешного экспортера продовольствия на мировой рынок. Не получилось завоевать безусловные позиции на российском рынке. Впрочем, главная идея проекта — мы накормим Россию и получим от нее все! – провалилась не только по экономическим, но и по политическим причинам.

Да, на этом участке случались весомые, но локальные победы, которые очень часто оборачивались поражениями. И сегодня, когда публика, измученная ожиданиями конкретных шагов к реальному объединению стран в единую державу или отказу от самой затеи, СМИ сообщают, что стороны в очередной раз обвиняют друг друга в нарушениях ввоза белорусского продовольствия в Россию. По словам белорусского посла в России Владимира Семашко, еще неделю назад действовали ограничения на поставки порядка 60 молокоперерабатывающих белорусских предприятий, около 40 мясоперерабатывающих предприятий, более 10 птицефабрик, а также предприятий рыбопереработки и по производству кормов.

То есть руководители государств до сих пор определяются с регламентом взаимной торговли, который обеспечил бы сторонам условия честной конкуренции партнеров. Белорусы сетуют на дискриминацию собственных товаров, а россияне просят, чтобы к ним больше не завозили рыбную продукцию, изготовленную из норвежской рыбы.

Этот «славянский спор между собой», возникнув однажды, не прекращается до сих пор. Идет он не на равных. Например, для России, коль она крупно вложилась в развитие собственное производство, Беларусь стала прямым конкурентом, а для Беларуси тамошний рынок был и остался главным, если не единственным. Поэтому можно и нужно бороться за регламент, уточнять «дорожные карты», но рассчитывать на честную конкуренцию «младшему партнеры» не приходится.

Однако подлинные маршруты и карты составляются не сейчас и не в Москве, и не в Минске, а в Брюсселе, когда европейцы отменят свои санкции, после чего россиянам придется отказаться от своего продовольственного эмбарго. То есть откроет свой рынок для прежнего и мощного конкурента, который заставит тамошнего производителя играть по своим правилам. Отбросит, как всегда сельское туземное сельское хозяйство до колхозного уровня. Российское, по определению, и белорусское, которое поневоле попали в полную от нее зависимость.