18.06.2019, 10:02
Так начинаются войны?
Недавно на Борисов-арене встретились две сборные по футболу — Беларуси и Германии. По традиции победила Германия.
Обращаю специально внимание читателя, что все случилось накануне очередного 22 июня, даты, с которой начинается нападение нацистской Германии на Советский Союз. И так уж получилось, с нападения на БССР. Как ныне многие говорят — на Республику Беларусь.
И что происходит на футбольном матче в Борисове? Сборная Беларуси проигрывает, при этом «фаны» взывают к победе арийцев над славянами. Этому удивился даже немецкий вратарь Мануэль Нойер, который заявил: «Да, поддержка была сумасшедшей, складывалось ощущение, что мы играем дома. Только я не понимаю одного — как можно болеть против своей страны?».
К сожалению, даже почтенные учителя истории не могут объяснить молодым футболистам, что отечественная публика не всегда болеет против своей страны. По этой причине приводим хронику событий тех прискорбных месяцев, когда начиналась война.
К концу лета 1941 года советские города или попросту сдавались на милость победителя, или сходу захватывались вермахтом, или оставлялись после ожесточенного сопротивления. Но были и города, население которых ожидало прихода немцев и способствовало ему.
В эти же дни решалась судьба Киева. Сталин требовал защищать столицу Советской Украины любой ценой. Киев, Украина, все вопросы с ними связанные касались прочности самой страны. Без Украины Советский Союз превращался в вывеску над магазином, в котором отсутствует обещанный товар. Политика в данном случае диктовала задачи войне. Военные видели, что такое упорство приведет к катастрофе, но парализованные волей вождя не смогли ни доказать Сталину необходимость отвода войск, ни сделать это самостоятельно в нужный момент. Все вопросы были сняты сокрушительным поражением Красной Армии. В Киевском котле 41-го года погиб целый фронт: четыре советские армии были разгромлены и уничтожены полностью, еще две — частично. По немецким данным, только пленными потери достигли 665 тысяч человек — «самое большое количество пленных, захваченных в одном сражении».
Историки до сих пор спорят, что привело к столь сокрушительному разгрому войск Юго-Западного фронта, к их гибели и пленению. Ведь это случилось не в первые дни войны, не стало результатом вероломного нападения, которое полностью разрушило систему управления войсками. Нет, у советского командования было достаточно времени для подготовки к обороне Киева, для оценки различных сценариев развития событий, включая отвод войск с целью их перегруппировки для оказания эффективного сопротивления противнику на выявленных направлениях главного удара.
Возможно, трезво оценить ситуацию Сталину помешала «цена вопроса», о которой упоминалось выше. Но имелись и не менее серьезные основания для защиты города. Можно, например, сказать, что у финнов было гораздо меньше оснований приветствовать приход 21-ой немецкой армии в Лапландию, чем у украинцев, отношение которых к Сталину и советской власти определялось трагическим и свежим опытом недавнего Голодомора. Украина всегда давала повод для немецких политических спекуляций, но сейчас у Гитлера появилась исключительная возможность помочь украинцам в обретении государственности и неизбежного отхода от Москвы.
В общем, сказать, что немцев в Украине встречали с хлебом-солью, значит не особенно погрешить против истины. Киев не был исключением. Многие в столице Советской Украины оккупантов ожидали как освободителей. И Сталин постарался охладить накал чувств, ослабить взаимные симпатии «освободителей и освобожденных». На случай отступления Красной Армии, Киев был густо заминирован, разрушены все коммунальные системы. В результате, в последующие два года оккупации город не отапливался, не освещался, не имел водопровода и канализации за исключением объектов, приспособленных немцами для своих нужд, в которых они провели восстановительные работы. Из города вывезли всех работников коммунального хозяйства, пожарной службы, электросетей.
По логике момента, такие мероприятия отвечали требованиям применения тактики сожженной земли в отношении оккупантов, изложенной в речи Сталина от 3 июля, и потому не могут считаться чем-то исключительным. Особенно для тех исполнителей, которые уходили вместе с отступающей армией или даже опережали ее, взрывая, например, мосты еще до отхода войск.
Также, но с особой тщательностью, поскольку время для этого было, заминировали и Киев — «мать городов русских». В гостинице «Красный Киев» (немцы ее назвали «Свободой» видимо, с иронией) не осталось постельного белья, зато освободившееся пространство было нашпиговано минами, как фарш для свиных котлет салом. Немецкие саперы за две недели извлекли более 10 тыс. мин, отыскивая их в шкафах с одеждой, в печках, в кроватях и под сиденьями стульев. Но, разумеется, нашли далеко не все.
Перед тем, как оставить Киев, специальные команды НКВД поливали бензином хранившиеся на складах запасы продовольствия, уничтожались запасы угля и дров, а баржи с зерном и мукой затопили в Днепре. «Остатки роскоши» были разграблены фронтовыми частями вермахта 19-20 сентября. Поэтому немцы уже через неделю организовали для снабжения оголодавших киевлян два транспорта продовольствия из Винницы и Житомира.
Но 29 сентября Гитлер приказал остановить специальный эшелон «Бавария», который вез в Киев груз с продовольствием из Германии.
Непродолжительный период взаимного притяжения немцев и украинцев закончился в последнюю неделю сентября, когда в городе стали взрываться не обнаруженные немецкими саперами мины. Взлетел на воздух «Детский мир», где разместилась немецкая комендатура, отель «Континенталь», ставший офицерским общежитием, кафе-кондитерская и многие другие здания. В нескольких местах взорвали здания на Крещатике. Проспект полмесяца пылал на протяжении двух километров. Немцы срочно привезли из Варшавы пожарные шланги, пробуя наладить подачу днепровской воды, но кто-то постоянно их рубил. Для тушения пожара пришлось проводить встречные взрывы, с помощью которых удалось остановить огневой вал.
Разумеется, на террор немцы ответили террором, и отношения между оккупантами и горожанами резко осложнились. Немецкая сторона вопрос своего продобеспечения целиком взяла в свои руки, а населению осталось перебиваться, в основном, чем бог подаст. Этого в принципе и добивались организаторы взрывов и поджогов. Но показательно, что именно после киевских терактов фюрер приказал не принимать капитуляцию Москвы и Ленинграда.