Главный переговорщик Украины в ВТО: «Нам что – плакать из-за того, что по Киеву ездят белорусские автобусы, а Львовский завод исчез?»

Вопрос о вступлении Беларуси в ВТО в 2020 году (именно такую задачу поставило перед собой белорусское правительство) снова повис в воздухе. Белорусский президент 5 марта на совещании по вопросам участия в интеграционных структурах и сотрудничества с европейскими организациями заявил, что не подпишет ни один документ по вступлению Беларуси в ВТО, пока ему «на стол не будут положены конкретные преимущества от этого».

Десятилетний опыт Украины, вступившей после 14 лет переговоров в ВТО 16 мая 2008 года, свидетельствует, что интеграции в мировую торговлю нет альтернативы, если власти думают о повышении конкурентоспособности национальных производителей и интересах потребителей.

О результатах для национальной экономики интеграции Украины в мировую торговлю обозреватель БЕЛРЫНКА беседует с главой переговорной группы по присоединению Украины к ВТО Валерием ПЯТНИЦКИМ.

— Валерий Тезиевич, для вас как для главного переговорщика Украины по вопросам вступления в ВТО что оказалось самым сложным?

— Самое сложное было – поменять свое восприятие, а именно: осознать, что если ты работаешь на мировых глобальных рынках, то надо работать по этим правилам, а они — универсальные. Конечно, если ты не хочешь интегрироваться в глобальные рынки, а хочешь самоизолироваться, тогда можешь для себя придумывать что-то другое.

— На политическом уровне в Украине решение было однозначным?

— У нас с политическим решением проблем никогда не было. Политическое решение было однозначным – вступать, а также готовить соглашения с Евросоюзом. И те, кто занимался переговорами и модернизацией национального законодательства, работали, по сути, в технократической системе.

Тем не менее, самым сложным оказался вопрос психологической адаптации. Ведь, по сути, ты находишься посередине между внутренними интересами своей страны и международной системой правил. И самое сложное в данной ситуации — понятно донести информацию и для одной, и для другой стороны. Дальше процесс идет достаточно быстро. Ты меняешь правила, меняешь законы и все больше работаешь в единой мировой системе координат.

Процесс интеграции в мировую торговлю можно сравнить с тем, как специалисты смотрят, к примеру, на кредитный рейтинг. Ведь инвестор принимает решение прийти работать в ту или иную страну в зависимости от того, какой она имеет кредитный рейтинг. Если он инвестиционный, инвестор захочет инвестировать в местные предприятия, если нет, то не станет вкладывать деньги, потому что для него это — очень большие риски. Таким образом, после вступления Украины в ВТО инвестор теперь четко понимает, на что он может рассчитывать с украинским предприятием в международной торговле.

— Как это сработало в отношении украинских предприятий?

— ВТО – это, прежде всего, игра по принятым правилам. Факт присоединения Украины к ВТО позволяет все большему количеству предприятий, которые работают на внешних рынках, адаптироваться к новым условиям. Если же говорить о предприятиях, которые не работают на внешних рынках, то здесь также есть положительный эффект: они подтягиваются к тем, кто движется вперед.

Однако если следовать логике оппонентов интеграции в мировую торговлю, то мы вроде бы должны думать, как избежать конкуренции.

В этой связи приведу такой пример. Когда мы вели переговоры о присоединении к ВТО, технологий 3D еще не было. А сейчас можно установить 3D- принтер и производить детали для ремонта автомобилей. Возникает вопрос: если на эту технологию установить пошлину, поможет ли это национальной экономике? Нет. Потому что потребитель будет искать того, кто быстро и качественно отремонтируем ему автомобиль, а не того, кто станет рассказывать, что ему нужен месяц на доставку той или иной детали, и в результате она будет стоить не 100 евро, а тысячу.

— Повлияло ли вступление Украины в ВТО на структуру ее экономики?

— Не надо фетишизировать ВТО как организацию. Потому что сама Украина и ее экономика за последние годы пережила очень много достаточно сложных процессов. Это и политические процессы, и достаточно сложные взаимоотношения с соседями и т. д., которые лежат за пределами членства страны в ВТО.

Но так или иначе этот шаг повлиял на структуру национальной экономики. Он не мог не повлиять. Потому что в целом это – ломка, уход от советского способа ведения хозяйства и мышления к осознанию того, что рынки работают вне зависимости от того, как мы хотим на них повлиять.

Допустим, вы хотите защитить какую-то отрасль национальной экономики, которая была у вас традиционной. К примеру, это — сельское хозяйство. Когда Украина вступала в ВТО, нам говорили, что наше село погибнет и т. д., и т. п. В итоге могу так сказать: то, что мы экспортировали до вступления в ВТО и после, — разница в 5 раз.

— Однако некоторые эксперты говорят, что на этапе вступления в ВТО Украина недостаточно защитила свои уязвимые отрасли. В результате Украину «пустили» в Европу всего лишь с 10-ю товарными позициями.

— Я отвечал за соглашения Украины с ВТО и за соглашение (об ассоциации – прим. автора) с ЕС. Могу сказать, что нас «пустили» везде – для нас открыли все рынки.

При этом есть товарные позиции, которые квотируются тарифными квотами с нулевой пошлиной, а это — дополнительный стимул для выхода на рынок. К примеру, такая позиция как мед.  До соглашения с ЕС мы экспортировали порядка 25 тыс. тонн меда, сегодня экспортируем 45 тыс. тонн. Мне пришлось много работать с этой товарной позицией. И когда начинаешь работать с конкретным предприятием, у которого есть проблемы с экспортом, то оказывается: очень многое лежит на поверхности, кроется в элементарных вещах — в частности, в санитарных требованиях. А потом они плачутся: ой, в ВТО очень сложные правила.

Надо понимать, что ВТО – это рамка, базовые правила. А как реализовать эти правила, вы решаете самостоятельно в своей стране. То есть, условно говоря, если есть требования к безопасности продукции, то вы сами у себя решаете, как эти требования обеспечить. Если вы этого не делаете, результата не будет. Но не надо после этого говорить, что ВТО вам мешает. ВТО точно не мешает. Ибо ВТО – это всего лишь очень простая общая «рамочка».

К примеру, Украина имеет соглашение с Евросоюзом. Так вот. Правила ЕС позволяют вам по каждому параметру, что называется, дойти до границы и пересечь ее (конечно, если вы соответствуете этим параметрам). Какая у вас задача? Вы хотите всего лишь пересечь границу или хотите, чтобы ваша продукция появилась на полках супермаркетов. Если вы хотите ее продавать, то дальше начинаются вопросы, связанные с маркетингом, с частными стандартами, ибо торговая сеть может устанавливать свои стандарты — упаковке, емкости и т. д. Если вы этому не соответствуете, то никогда со своим товаром не попадете на полку.

Поэтому сама дискуссия — ВТО или не ВТО, как вступление в эту организацию повлияет на национальную экономику – мне кажется несколько странной. Образно говоря, вот есть дорога, на дороге есть разметка, знаки, светофоры. Это — базовая вещь И вы либо знаете эти правила, либо не знаете.

К примеру, украинским металлургическим предприятиям вступление в ВТО дало новые инструменты борьбы против ограничений на экспорт их продукции во многие страны мира.

— Тем не менее, в Беларуси многие по-прежнему опасаются, что вступление в ВТО потребует снижения тарифов и полного открытия своего рынка, что погубит некоторые отечественные предприятия.

— Скажите: кто основной торговый партнер Беларуси и сколько вы торгуете с ЕС? Да, Россия. То есть, у вас на сегодняшний день формально открытый рынок на 50-60%. О каких тарифах вы говорите?

— Как изменился уровень тарифной защиты Украины?

— Да, он изменился. Но ведь это не играет никакой роли. Взять, к примеру, вопрос контрабанды. Разве он регулируется ВТО? Нет. Это — уровень культуры и среды ведения бизнеса, а также тех, кто работает на границе. Если вы ставите бизнес в условия, когда он должен отдать большую часть своей прибыли, то он, естественно, начинает искать пути, как этого не сделать.

— Украина зафиксировала свой статус в ВТО как развивающаяся или развитая страна?

— Мы нигде не декларируем, что мы — развивающаяся страна.

— Удалось ли Украине при вступлении в ВТО отстоять необходимый уровень защиты сельского хозяйства?

— У нас чудесный уровень защиты сельского хозяйства, который позволяет нам сегодня стремительно наращивать и производство, и экспорт. Сегодня у нас нет вопросов с тем, как продать продукцию аграрного сектора.

— Тем не менее, РФ по-прежнему остается главным торговым партнером Украины?

— Часто такие выводы делают исходя из товарооборота, в который включена продукция, связанная с энергоносителями. Географию экспорта мы уже изменили. Произошло смещение направлений поставок со стран СНГ, в основном России, на страны Азии, Евросоюза и Африки.

— Правила ВТО мотивируют украинских производителей предъявлять претензии, активизировать антидемпинговые расследования в отношении некоторой белорусской продукции?

— Что значит претензии? Эти претензии не к Беларуси, – у нас нормальные отношения с Беларусью все эти годы. Вопросы были связаны с отдельными товарными позициями и зачастую со спонтанно принятыми решениями, которые ограничивали традиционно сложившиеся торговые связи.

Мне когда-то в своем статусе тоже приходилось решать эти вопросы. Может быть, мне не нравилось, что эти вопросы решались не в рамках общей системы правил, а потому что мы друг друга хорошо знаем. Да, это тоже хороший способ решения актуальных проблем, но это — не лучший способ с точки зрения прозрачности и предсказуемости. Хорошо, вы какой-то вопрос решили на уровне президентов или премьеров. Но это — не их дело, они не должны решать вопросы отдельных предприятий.

Если мы решаем отдельно вопросы относительно одного бизнеса, завтра – другого, то послезавтра остальной бизнес у нас спросит: может, вы — коррупционер и лоббируете интересы конкретного бизнеса?

— На ваш взгляд, вступит ли Беларусь в ВТО в 2020 году?

— Думаю, в конечном счете Беларусь вступит в ВТО. Да, в июне 2020 года в Астане пройдет министерская Конференция ВТО, — красивый повод вступить. Но мы вступали в ВТО не на конференции — и ничего страшного.

— Эффект вступления в ВТО для Украины сегодня уже как-то можно посчитать?

— Для этого надо анализировать конкретные секторы экономики.

Вот говорят: после присоединения к ВТО некоторые секторы украинской экономики исчезли. Да, исчезли. Условно говоря, у нас раньше было производство витринного стекла. Оно исчезло после того, как мы вступили в ВТО и применили антидемпинговые пошлины по отношению к производителям стекла из РФ и Беларуси. Однако российские и белорусские производители оказались более эффективными. Поэтому конкретные украинские производители в конкретном регионе сначала закрыли одну линию по производству стекла, затем вторую. И что? Разве что-то произошло с экономикой страны? Разве по этой причине в Украине стали меньше строить? Просто те компании, кто строят, выбрали более эффективную продукцию для своего бизнеса.

Да, в этой ситуации нам пришлось делать выбор, чего мы хотим: больше и эффективнее строить новых зданий, в том числе жилья, офисов, или же хотим защитить конкретный сектор?

Далее. Раньше мы, например, все защищали и защищали свое производство автомобилей. Сейчас у нас оно сведено до минимума, хотя при этом активно развивается производство автомобильных комплектующих.

У нас во Львове сейчас нет автобусного производства. Раньше был большой Львовский автозавод, а сейчас его нет. По Киеву ездят белорусские автобусы. Потому что тендер на поставку автобусов выиграл МАЗ. Что в связи с этим мы должны были сделать? Заплакать и сказать, что плохие белорусы? Белорусское предприятие оказалось более эффективным, – цена-качество белорусских автобусов оказалось лучше, поэтому они и выиграли в открытом тендере.

Кстати, мы в ВТО присоединились к Соглашению по госзакупкам. И это позволяет соревноваться на равных условиях украинским, белорусским, немецким и т. д производителям.

— Вас никто не обвинял, что Украина, вступив в ВТО, угробила собственную промышленность?

— С этим, опять же, надо тоже разобраться. В новых условиях какая-то промышленность развивается стремительно, какая-то исчезает. Помню историю с сахаром. Украина в Советском Союзе производила 5 млн. тонн сахара. Советский Союз исчез. Кто виноват, что производство сахара в Украине упало до 2 млн. тонн? Те, кто принял решение по ликвидации Советского Союза, — три человека, подписавшие соглашение в Беловежской пуще?

— В отличие от Украины, в Беларуси до сих пор стараются поддержать крупные предприятия и, если возможно, защитить от конкуренции.

— Когда-то в Украине были заняты огромные площади под выращивание сахарной свеклы, но производительность была минимум в два раза ниже, чем у производителей в Европе, заводов было очень много, но они работали в лучшем случае 45 дней в году. Что произошло в Беларуси? Здесь были построены 4 современных завода, которые работают больше, чем 45 дней в году. У кого будет дешевле сахар?

Чтобы сохранить свою сахарную отрасль, что я должен был сделать? Попробовать защитить свою отрасль. А к чему приведет защита? К тому, что все остальные страны тоже начнут защищаться и мне будет некуда продавать сахар.

Сегодня в Украине производить сахар так, как в Советском Союзе, уже невозможно — в Европе другие требования. Нужно оптимизировать производство. Мы, например, выращивали свои семена для производства сахарной свеклы. Закончилось тем, что сейчас мы покупаем 100% семян, но производительность выращивания свеклы выросла в два раза. Сегодня мы снова экспортируем сахар –в ЕС, Северную Африку. У нас производство теперь стимулируется за счет внешнего спроса. Так была ли бы разумной цель — защитить производителей семян?

Хочу сказать, что десять лет Украины в ВТО продемонстрировали главный и очевидный урок для всех: успешность любого бизнеса зависит прежде всего от его конкурентоспособности, желания и умения работать по новым правилам, а не от протекционизма государства.