Пленники экономического детерминизма

Перечислю три проблемы, волнующие белорусскую власть: во-первых, экономика, во-вторых, экономика и, в-третьих, экономика

Складывается впечатление, что иных проблем, кроме экономических, в стране нет. В этом в своих многочисленных выступлениях регулярно убеждает население главный архитектор «белорусской экономической модели развития».

Ограничусь одной цитатой, позаимствованной из напутствий обновленному белорусскому правительству 18 сентября: «Мы будем независимы, если у нас экономика будет развиваться так, как следует. Если мы обрушим экономику, никакой независимости быть не может. Никакие словоблудия не спасут нас от разрушения».

Ключевое тут слово «если». Откуда такая неуверенность, чего не хватает для полного счастья? Ответ без труда можно отыскать в официальном тексте бюллетеня: «Глава государства подчеркнул, что дисциплина, порядочность, сплоченность, система власти, жесткость ее, нацеленная на дисциплину и профессионализм, – это факторы независимости страны».

Какой из перечисленных факторов внушает опасение? К власти, как и к пуговицам в миниатюре Аркадия Райкина, претензий нет. Носители власти на всех ступеньках управленческой вертикали к своим служебным креслам «пришиты» намертво. С дисциплиной сложнее. За четверть века поднять ее на должный уровень так и не удалось.

Но кто сказал, что прошедшие четверть века были первыми и последними для белорусской власти в ее авторитарном варианте? Накопленный опыт («сын ошибок трудных») дорогого стоит, и ничто пока не предвещает срыва резьбы. Так что возможности для дальнейшего «закручивания гаек» у власти имеются.

Экономический детерминизм мышления – наследие советской системы образования, выстроенной на марксистском основании. В рамках привычных знаний, полученных из вузовским учебников, выстраивает свои стратегии и белорусская оппозиция.

«Логика рассуждений такого рода проста: – поясняет директор «Левада-Центра» Лев Гудков, – снижение уровня жизни ведет к росту массового недовольства, которое, в свою очередь, оборачивается общественными протестами и выступлениями против правительства и руководства страны, вынужденного в силу этого отдать власть новой команде. «Улица еще скажет свое слово». <…> Однако ни в каком виде само по себе массовое недовольство, вызванное падением уровня жизни, не являлось серьезным фактором политических изменений. К середине 1990-х годов доходы населения составляли 45% от уровня 1990 года, последнего для советской власти. Массовые оценки положения дел были самыми негативными за весь период социологических наблюдений, но недовольство очень слабо отражалось на характере политического режима».

Два абзаца из новогодних обращений

«Нельзя не признать справедливость истины о том, что маленькая зарплата способна разрушить даже самое сильное государство». Это высказывание Лукашенко я извлек из файла «Классика» своей компьютерной библиотеки. Отнестись к нему следует серьезно. Это не пропагандистский лозунг, а руководство к действию для бывших коммунистов.

1995 г., первый полноценный год в истории строительства «белорусской модели», стал одновременно последним годом падения реальной заработной платы (95% к 1994 г.), за которым последовало 19 (!) относительно «тучных» лет. Небольшая заминка чуть было не случилась в 2009 г. (100,1% к 2008 г.). Но чуть-чуть, как говорят в народе, не считается.

В 2013 г. Белстат зафиксирован абсолютный рекорд соотношения среднемесячной заработной платы и минимального потребительского бюджета – 314,7%. Но далее что-то пошло не так: в 2014 г. реальная зарплата выросла на 1,3%, а 2015 и 2016 гг. запомнились падением на 2,3% и 3,8% соответственно.

В 2015 г. в условиях реального снижения заработной платы в стране прошли очередные президентские выборы. Однако обидеть пенсионеров (ядро своего электората) в тот год Лукашенко не решился. Пусть и на скромные по белорусским меркам 1,3% пенсии в тот год выросли.

Напомню читателям, что в годы вторых, третьих и четвертых президентских выборов заботливое «государство для народа» обеспечивало трехзначный уровень роста индексов заработной платы: в 2001 г. – 129,6%, в 2006 г. – 117,3% и в 2010 г. – 115%. Лучшей иллюстрации к покупке поддержки электората за его же деньги, пожалуй, и не придумать.

Отказ от сложившейся традиции повышения заработной платы в год пятых президентских выборов фактически означал односторонний разрыв государством социального контракта «лояльность в обмен на рост доходов».

Но не было бы счастья, да несчастье помогло. «Крымнаш» и последующие боевые действия на востоке Украины позволили государству переключить внимание белорусов с привычных бытовых вопросов на проблему физического выживания. Тут уж стало не до жиру, быть бы живу. Спасибо российским федеральным телеканалам. До 65% белорусов разделили их оценки крымских событий.

Итогом такого переключения внимания стал отказ государства от своих обязательств по социальному контракту. Прикованные к экранам телевизоров, большинство белорусов и не заметило подмены, что отныне свою политическую лояльность им придется обменивать на выживание.

Сравним два абзаца из новогодних обращений Лукашенко:

«Самое неоценимое богатство в нашей с вами жизни – это время. В такие моменты, как сейчас, когда один год сменяет другой, мы особенно сильно ощущаем, как неумолим его бег и как важно в житейской суете не упустить главное – дом, семью, душевное тепло тех, кто нам дорог» (31 декабря 2013 г.).

«Главная ценность, за которую мы должны благодарить судьбу, – это мир. Мир в наших семьях, в нашей стране, в отношениях между людьми» (31 декабря 2014 г.).

В первом обращении слово «мир» было упомянуто 5 раз, во втором – 17! Вот такая динамика!

За тучными коровами последуют тощие

Сколько не говори «халва» – во рту слаще не станет. Сколько не рассуждай о приоритете экономики, а ее подчиненную роль по отношению к политике не скрыть. «Белорусская модель», в этом смысле, не является исключением. Все гораздо проще: экономические цели нигде и никогда не бывают конечными. Они – всего лишь средство для реализации целей более высокого порядка.

Рукотворный кризис 2011 г. – одно из подтверждений этой банальной истины. Казалось бы, трехкратная девальвация рубля и трехзначная инфляция, порожденная благим желанием Лукашенко довести среднюю зарплату в стране до «святой цифры» ($ 500) навсегда должны были отбить желание от подобного рода экспериментов. Но это снаряду не свойственно дважды попадать в одну воронку. История же, согласно Гегелю, повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса.

Старт фарсу был дан 17 ноября 2016 г. на пресс-конференции для представителей российских региональных СМИ: «В будущем году мы приблизимся к этой цифре или выйдем на $ 500. Я буду делать все для того, чтобы мы вышли на $ 500». Разумеется, не обошлось без оговорки о росте производительности труда. Как же без нее: «Производительность труда прежде всего. Нет производительности труда – какая зарплата? Но надо и частные, и государственные бизнес и компании подстегивать (выделено. – С.Н.), чтобы они занимались этим вопросом».

Позаимствованный на сайте Белстата график, наглядно демонстрирует результат административного подстегивания. В июле 2017 г. линия роста заработной платы пересекла линию роста производительности труда и подобно легендарному спринтеру Усэйну Болту стремительно ушла в отрыв.

Производство Валового внутреннего продукта

За январь-июль 2018 г. соотношение индексов производительности труда и реальной заработной платы составило 0,93. Браво! Это с точностью до сотой равно показателю злополучного 2010 г.

Что заставляет «государство для народа» и ее главного архитектора в очередной раз наступать на грабли, да еще задолго до шестых президентских «выборов»?

Один из возможных вариантов ответа на этот вопрос – референдум. Тему эту вбросил в публичное пространство сам Лукашенко. Все шло к тому, что в Послании-2018 он объявит дату его проведения. Но буквально за день до выступления премьер министр Армении Серж Саргсян под давлением улицы был вынужден подать в отставку.

Существовала ли на самом деле связь между несостоявшимся белорусским событием и состоявшимся армянским – вопрос отдельный. Но с тех пор к вопросу о референдуме Лукашенко не обращался, что никак не отразилось на темпах роста заработной платы.

Не исключено, что подобно Шуре Балаганову из «Золотого теленка» глава государства поступил машинально, ибо иной тип взаимоотношений с обществом ему просто незнаком. Если это так, то согласно формуле немецкого поэта Генриха Гейне, за тучными коровами в Беларуси последуют тощие, за тощими – отсутствие говядины.

А кстати, кто из читателей за последний год покупал говядину в магазине?