Приватизация госимущества или стагнация экономики?

Беларусь сделала свой выбор: приватизация в стране почти остановлена. Правительство, не имеющее полномочий в этой сфере, фактически дистанцировалось от вопроса, международные кредиторы тоже не настаивают на приватизации белорусского госсектора, а говорят лишь о необходимости его реформирования. Правда, предупреждают при этом о негативных последствиях таких полуреформ.

Полный провал, который никто не заметил

В 2017 году белорусский бюджет рассчитывал получить от приватизации госимущества 277,3 млн. рублей (менее 140 млн. долларов). По данным за январь-ноябрь 2017 года поступило лишь 2,2 млн. рублей (около 1,1 млн. долларов), из них в республиканский бюджет ушло всего 0,4 млн. рублей (0,2 млн. долларов). В результате план по доходам бюджета-2017 от приватизации госимущества пришлось по итогам года менять — снизить на 271,9 млн. рублей (бюджет был скорректирован указом президента 30 декабря 2017 года).

Впрочем, на деньги от приватизации госимущества в 2017 году правительство и не рассчитывало — в расходной части бюджета они не предусматривались, так что никто этой проблемы и не заметил.

В этом году ситуация будет, скорее всего, зеркальной. Законом о госбюджете на 2018 год доходы от приватизации ожидаются еще ниже – 254,7 млн. рублей (около 128 млн. долларов). Так что денег от продажи госсобственности правительство не ждет.

Белорусская приватизация окончательно остановилась после того, как в марте 2012 года А. Лукашенко лишил правительство даже небольших полномочий по продаже предприятий и отменил планы по приватизации.

Как следствие, в 2014 году на продажу были выставлены госпакеты 83 республиканских предприятий, а по итогам года было совершено только 4 сделки, в 2015 году перечень включал 61 предприятие, но была заключена одна крупная сделка. В 2016 году крупных сделок с акциями не было, в 2017 году ситуация была аналогичной.

В Беларуси все полномочия практически по всем приватизационным сделкам находятся в руках президента. Под процедуру согласования с президентом попадают все сделки с имуществом, стоимость которых превышает 10 тыс. базовых величин (с 1 января 2018 г. 1 БВ – 24,5 рубля, что составляет около 12 долларов). При этом продажа госпакетов акций не запрещена — такие сделки возможны, но через распоряжения президента по каждой сделке. Еще 3-4 года назад Госкомимущество пыталось повлиять на ситуацию. Оно предлагало предоставить ГКИ полномочия по продаже предприятий с численностью до 1 тысячи человек, а правительству — от 1 тысячи до 2 тысяч человек.

Эту инициативу власти не поддержали. Более того, А. Лукашенко рекомендовал правительственным реформаторам «прекратить разговоры по поводу необходимости реформирования в той или иной сфере, и выбросить из головы, что сегодня надо все разделить, поделить, приватизировать». После чего слово приватизация вообще исчезло из лексикона чиновников. И не только – теперь и международные кредиторы, обсуждая программы сотрудничества с Беларусью, говорят не о приватизации, а о реформировании госсектора.

Цена вопроса промедления реформ – стагнация экономики

В Беларуси примерно 70% собственности принадлежит государству, 30% — частному бизнесу. Такая структура не позволяет экономике эффективно работать: привлечь в госсектор прямые иностранные инвестиции (ПИИ) и новые технологии, обеспечить качество управления, а также подстегнуть развитие фондового рынка и т. д. Должно быть наоборот.

Поэтому открытая, системная приватизация должна стать для Беларуси приоритетным направлением, иначе госсектор останется основным источником неэффективности и растраты госресурсов, деформации в конкуренции, а все намерения власти привлечь ПИИ в экономику останутся ложными декларациями.

Подтверждением этому служит пример, который приводят эксперты Белорусского экономического исследовательско-образовательного центра ВЕRОС. Белорусские власти в течение двух лет пытались восстановить платежеспособность 323 сельхозпредприятий. Но несмотря на новые послабления, свою платежеспособность смогли восстановить лишь около 10% предприятий из этого списка. Этот пример говорит о том, что «лечение» проблемных должников затруднительно, а их «выздоровление» малореально, делают вывод эксперты.

Что делать? Есть два пути: первый — включить новые меры поддержки должников, второй — предпринять более радикальные, но действенные меры — то есть, усилить права кредиторов, запустить процедуры банкротства крупных должников, продавать их долги не по номинальной, а по рыночной стоимости и т. д. Первый требует новых госдотаций и малоперспективен. Второй эффективен, но чреват серьезными социальными последствиями. Эксперты ВЕRОС отмечают, что белорусские власти так и не определились с выбором дальнейшего пути. «В результате проблема осталась в «подвешенном состоянии» и по-прежнему представляет угрозу финансовой стабильности страны», — констатируют эксперты.

Разве это не есть следствие того, что белорусские власти все время откладывают реформы, в том числе и приватизацию госсектора? Проведение реформ, как и приватизации, требует политической воли и профессиональной потенции. Белорусские власти оказались к этому не готовы. Хотя «отмашку» приватизации объясняют другими причинами.

Позиция власти: мы не хотим приватизации в пользу одной страны

Министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей в интервью изданию Financial Times в октябре 2017 года пояснил, почему в Беларуси с осторожностью относятся к вопросам приватизации госпредприятий: потому что государство думает о возможных негативных последствиях. «Мы помним, как когда-то в некоторых странах люди в течение нескольких дней остались без работы. Это невозможно для нас, потому что в наследие от Советского Союза мы получили мощные предприятия, производящие различные виды техники: грузовые автомобили, тракторы, комбайны, сельскохозяйственную технику и т.д.», — отметил В. Макей.

По его словам, для государства также важно, чтобы люди не потеряли работу в результате приватизации предприятий. «Но, опять же, если мы будем готовы предоставить им новую работу на новых предприятиях, то я не вижу каких-то проблем с реализацией приватизационной программы. Именно поэтому я говорю, что нам необходимо двигаться крайне осторожно. Прямо сейчас мы не готовы запустить в Беларуси программу тотальной приватизации. Нам необходимо продвигаться аккуратно, осторожно. Мы понимаем, что рано или поздно эти крупные предприятия будут приватизированы. И мы получаем из разных стран множество предложений по вопросу приватизации. Но, во-первых, во время экономических кризисов невозможно продать эти компании. Мы это понимаем. И, во-вторых, мы не хотим предоставлять эти предприятия в руки представителей одной страны», — заявил В. Макей.

Никто толкать приватизацию не будет

Возможно, эти аргументы убедили и международных кредиторов, которые в последнее время не рассматривают приватизацию как ключевую составляющую структурных реформ в Беларуси.

Отвечая на вопрос обозревателя БЕЛРЫНКА, почему Всемирный банк на переговорах с правительством не актуализирует необходимость проведения приватизации в Беларуси, глава представительства Всемирного банка (ВБ) в Беларуси Александр Кремер отметил, что самое главное для Беларуси — это повышение производительности экономики. «Есть два способа повышения производительности госпредприятий. Первый — это приватизация, второй — когда государство предъявляет к госсектору те же самые меры дисциплины, которые предъявляются и к частному. Второй вариант более сложный и требовательный, но они оба могут рассматриваться такой страной, как Беларусь», — отметил А. Кремер 6 декабря 2017 года во время презентации очередного Экономического обзора Всемирного банка для Беларуси.

Всемирный банк и Беларусь планируют в марте 2018 года принять новую стратегию партнерства. В ней ВБ намерен сфокусировать свое внимание на факторах повышения производительности труда в Беларуси — стимулировании развития частного бизнеса, повышении эффективности работы госпредприятий и т. д.

Отвечая на вопросы о будущем белорусского госсектора на конференции в Минске 20 декабря, страновой экономист ВБ Кирилл Гайдук задался такими вопросами: «что делать в сложившейся ситуации? Как реструктуризировать эти предприятия? Взять и распродавать их оборудование? Таким образом фактически может быть уничтожен капитал, который они создали в предыдущие годы. Можно ли легко принять решение об уничтожении этого капитала?».

По его словам, ситуация несколько напоминает происходившее в Болгарии, Чехии, Польше, которые в 80-е годы пытались модернизировать свои предприятия с помощью кредитов: они устанавливали иностранные линии в надежде продавать продукцию как в рамках СЭВ, так и на западных рынках. Но это далеко не всегда работало. В итоге предприятия остались с долгами и не смогли стать конкурентоспособными. «Но потом социалистический блок распался, его экономики испытали внешний шок. В итоге пришлось пойти на реструктуризацию — привлечь иностранных инвесторов, начавших строить новые производства», — рассказал эксперт.

В Беларуси пока такого шока нет. Экономика начала медленно восстанавливаться после ухудшения ситуации на внешних рынках. «Скорее, стоит непростой выбор: что делать с предприятиями, которые потенциально могут работать, — они имеют новое, купленное за рубежом с расчетом на повышение конкурентоспособности, оборудование. Вопрос: как создать стимулы для их эффективной работы?» — отметил К. Гайдук.

Он также отметил, что сейчас белорусские предприятия столкнулись с относительно новой проблемой: раньше они не ощущали на себе влияние жестких бюджетных ограничений, им было доступно директивное кредитование, но сейчас ситуация меняется. Чтобы приспособиться к ней, потребуется время. «Поэтому в правительстве, видимо, и не предпринимают активных шагов по реструктуризации – возможно, в надежде, что изменения экономической среды заставят предприятия работать более эффективно, так что некоторые из них выживут самостоятельно», — сказал К. Гайдук.

По его словам, основная задача, которую следует решать в сфере госсектора, – как сделать так, чтобы госпредприятия работали лучше. «Это — нетривиальная задача, и она не будет быстро решена. Поэтому и экономический рост будет низким. Производительность будет расти очень медленно, в результате вся экономика – стагнировать. Но если начать изменения уже сегодня, отдача может быть высокой в среднесрочной перспективе, улучшая тем самым показатели роста отдельных отраслей и экономики в целом», — отметил эксперт.

Чем помогут международные организации

В Беларуси могут обязать госпредприятия предоставлять финансовую отчетность по международным стандартам. Это предусмотрено проектом указа президента Беларуси, который Минфин опубликовал 8 декабря. Согласно ему, госпредприятия и хозобщества с долей государства более 50%, имеющие размер выручки более 100 млн. рублей в год (около 50 млн. долларов), обязаны с 2018 года составлять за отчетный и последующие годы годовую финансовую отчетность в соответствии с Международными стандартами финансовой отчетности (МСФО).

Переход на МСФО должен повысить прозрачность госсектора в Беларуси, что является одной из рекомендаций МВФ. В декабре 2017 года в Минск приезжала техническая миссия МВФ, которая рекомендовала правительству разработать дорожную карту по широкому внедрению на предприятиях МСФО. Достоверная финансовая отчетность — обязательное условие для понимания реальной финансовой ситуации в госсекторе. Следующий шаг — анализ финансовой отчетности, чтобы оценить фискальные риски государства. Международные эксперты, вероятно, ожидают, что государство вынуждено будет заняться «отбраковкой» неэффективных предприятий для снижения фискальных рисков.

В свою очередь Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) пытается помочь внедрить в Беларуси практику корпоративного управления на крупных предприятиях. В скором времени ЕБРР проведет конкурс по выбору экспертов для внедрения лучших мировых практик корпоративного управления на предприятиях, которыми управляет Госкомимущество.

Эта работа проводится в рамках Меморандума о взаимопонимании между правительством Беларуси и ЕБРР по совершенствованию системы управления госпредприятиями. Она рассчитана на два года и включает в себя подготовку и реализацию предложений по внедрению лучших мировых практик корпоративного управления в организациях, входящих в систему Госкомимущества (в 2015 году ГКИ было передано РУП «Белавтодор», которое позже было преобразовано в ОАО «Управляющая компания холдинга «Белавтодор»).

Также ГКИ планирует акционировать гособъединение «Белресурсы» — управляющая компания холдинга «Белресурсы», которое было передано ему в подчинение в 2016 году.

Главная цель сотрудничества ГКИ и ЕБРР – получить положительный результат в сфере корпоративного управления этими предприятиями, чтобы затем распространить его на другие белорусские предприятия.

Реформы — проблема не техническая, а политическая

А пока белорусские власти будут откладывать ключевые реформы в сфере госсектора, а международные эксперты заниматься оценкой фискальных рисков и пытаться внедрить практику корпоративного управления, количество госпредприятий, находящихся в процедуре банкротства, в Беларуси будет расти – сейчас их уже более 200, хотя недавно было на порядок меньше.

Белорусские власти все еще не могут признать того, что отсутствие реформ является основной причиной проблем белорусской экономики.

Хотя такие страны с переходной экономикой, как Польша, Словакия, страны Балтии, а также Румыния наглядно доказали, что они преуспели потому, что провели комплексные институциональные и структурные реформы, позволившие им создать предпосылки для высокого и устойчивого экономического роста.