100 лет революции: Немецкий ремейк Великого октября

После всех революций и гражданских войн Финляндия отстояла свою территорию, страны Балтии тоже. Польша в результате разгрома красных под Варшавой, даже приросла территориально. А вот украинцы и белорусы свою независимость сохранить не сумели. Украина и Беларусь не стали автономными областями СССР, они стали союзными советскими республиками — учредителями СССР, но в итоге лишились и той внутренней автономии, которую имели при царском режиме.

А время было действительно уникальным. Не только потому, что случилась, как позже утверждали советские учебники, Великая Октябрьская Социалистическая Революция, открывшая новую эру в истории человечества (склонялись даже к тому, что в Октябре закончилась предыстория человечества, а подлинная история началась после), но и потому, что Первая мировая война завершилась юридически зафиксированным поражением трех европейских империй — Германской, Австрийской и Оттоманской. Россия же, чей вклад в победу Антанты был очень большим, поддалась большевикам и вышла из войны, подписав сепаратный договор с Германией.

Самое слабое звено

Таким образом, Российская империя проиграла войну внутреннему врагу и не дожила до победы над врагом внешним. В этой связи первостепенное значение приобретает вопрос о цели. Не только большевики хотели избавить трудовой народ от эксплуатации. Об этом мечтали и народники, и эсеры и «правильные» социал-демократы, называемые в России меньшевиками. У них на этот случай были подготовлены соответствующие программы. Большевики же, как было показано выше, о должном устройстве общества ясного представления не имели. Сгребли все в одну кучу: капиталистов, торговцев, финансистов, зажиточных крестьян, чиновников, военных, а заодно и все существовавшие формы государственного управления и хозяйственной деятельности и, как было принято говорить, отправили на свалку истории.

Заурядное, в общем событие, захват власти после государственного переворота (не для того же, чтобы завести в каждой деревне банк или общество взаимного кредитования?) привело не только к ломке традиционных основ общественной жизни, но и к отказу от ее модернизации с помощью реформ.

Если одним словом, то реальным результатом стала всеобщая разруха. А цель? Для ответа на этот вопрос стоит вспомнить известный афоризм Бисмарка: «Если собираетесь строить социализм, выберите страну, которую не жалко». Если так, то получается, что большевикам не жалко было самой России. Дело в том, что Ленин в определенном смысле этого слова, не был русским. Он был марксистом, революционером, интернационалистом. Для марксизма коммунизм — это планетарное явление. Всякое ограничение его национальными рамками есть нонсенс, поскольку существование его в капиталистическом окружении, немыслимо. Капитал, движимый жаждой наживы, не знает границ, он — сила интернациональная. По Марксу социализм может победить одновременно в нескольких самых передовых странах, которые после этого освободят и весь мир.

Но началось с России. Не с Германии, не с Австрии, не с Франции. Да потому только, что Россия развалилась первой. Она оказалась самым слабым звеном, не заслуживающим ничего, кроме презрения. В империалистической войне симпатии большевиков принадлежали не странам Антанты, союзницам России, а ее главному противнику — Германии.

Как пишет Михаил Коряков: «Они (большевики. — Авт.) могли бы спуститься в тело Австрии или Германии, если бы Россия не развалилась первой. Единственно русское в Ленине того времени, оборотная сторона патриотизма, — его особая ненависть к России, как злейшей из «империалистических стран». Но в центре интересов его… была, конечно, Германия, духовно импонировавшая им в обоих своих полюсах: Маркса и Людендорфа».

Для большевиков российская революция виделась провинциальным бунтом, прелюдией европейской революции, которая могла начаться только в Германии. Большевизация этой страны означала бы крах всей буржуазной Европы. Заключая Брестский мир, большевики спасали Германию Людендорфа от возмездия Европы, и одновременно заражали вирусом большевизма ее социалистов на примере успешного превращения «империалистической войны в войну гражданскую в собственной стране».

Первый глубокий надрез

В этой точке возобновилась никогда в принципе не прерывавшаяся связь между ленинцами и верхушкой левого Интернационала. С Люксембург, Либкнехтом, Цеткин, Раковским, Радеком и другими, принадлежащими к русско-польско-немецкой, то есть международной террористической организации, открытой для всех и каждого, пожелавшего низвергать европейские правительства, не ограничивая себя в выборе средств.

Отдаленным эхом этих событий стал приход к власти нацистов в Германии.

Шутники утверждают, что за 2000 лет своего существования психология как наука пришла только к одному бесспорному выводу — чужая душа потемки. Поэтому очень сложно понять, что на самом деле думал очень «скоропишущий» Ленин, или что думает наш очень многоречивый современник, Лукашенко. Поговорим лучше о делах.

Если не жалко России, то какой резон церемониться с ее обломками. С одной стороны, Ленин рассуждает о длительном периоде «культурнической агитации» за социализм с помощью передовой капиталистической техники (дайте нам 100.000 тракторов, и мы перевернем Россию). А с другой стороны, направляет своих эмиссаров в Германию на помощь тамошним пламенным борцам из союза «Спартака» для организации вооруженного восстания в стране, которая имеет все признаки «беременности революцией» и вот-вот сама разрешится от бремени.

У ленинцев в ходу был тезис Маркса о революции как повивальной бабке истории. Но решили не ограничиваться простым родовспоможением, прибегнуть к кесареву сечению. Впоследствии другой видный вождь пролетариата все это описал одной емкой фразой: «Винтовка рождает власть!».

По принципу «скальпель хирурга не должен гнуться», сделали первый глубокий надрез без наркоза для подготовки истекающей кровью Германии к пролетарской революции по апробированной в России схеме. В январе 1918 года Германию охватила (была подготовлена!) всеобщая забастовка, которая приобрела политический характер. Те же требования — против империалистической войны, за немедленный демократический мир, за свержение кайзеровско-империалистического правительства. Новый элемент — солидарность с социалистической Россией, против которой германские империалисты замышляют разбойничьи планы.

За немецкую советскую власть

В ходе этой забастовки были созданы и рабочие советы, как альтернативные официальным органам власти.

Долой, штыки в землю — и так по всей Германии.

Но «кайзеровское самодержавие» выстояло, поскольку ему удалось не допустить политического самоубийства армии, к которому ее понуждали коммунистические агитаторы.

Тем не менее, события развивались по нарастающей, и достигли пика к осени, когда вполне очевидным стал факт полного (политического) поражения Германии в мировой войне. Надо ли говорить, что разочарование было всеобщим, возмущение существующими порядками — глубочайшим. И только «спартаковцы» радовались вызреванию революционной ситуации. В программу «Союза Спартака» помимо «немедленных антивоенных требований» входило, понятно, свержение империалистического правительства, освобождение пространства для социалистических преобразований. В первую очередь, надлежало провести отчуждение крупной земельной собственности, банковского, понятное дело, капитала, промышленных предприятий и исполнить такие всегда приятные для трудового народа обещания, как узаконенный минимум заработной платы, освобождение политзаключенных.

Но освободить политзаключенных не сложно, сложнее их потом переловить — разбежавшихся по стране и создавших «контрреволюционные» организации. Минимум заработной платы ввести несложно, но как вообще обеспечить ее выплату платы в условиях сознательно разрушаемой экономики?

Здоровые силы общества (на языке советской истории — германские империалисты) в противовес образовали коалиционное демократическое правительство, но противостоять советам было трудно. 3 ноября началось матросское восстание в Киле, 9 ноября забастовали и вышли на улицу с революционными целями рабочие Берлина, к которым присоединились солдаты расквартированных в столице частей. Уже к полудню манифестанты услышали «благую весть» об отречении кайзера. Встал вопрос о власти. К 4 часам дня «спартаковец» Карл Либкнехт провозгласил Социалистическую республику, которая начала создавать советы по всей Германии. Напор был столь могуч, что правые лидеры социал-демократии и союзные с ними центристы, не смогли ему противостоять.

Выступление Карла Либкнехтя. Фото wsws.org

Советы, как водится, тут же начали борьбу с феодальными пережитками, чистку низовых структур государственной власти и муниципалитетов от реакционного элемента, но того разгула, который самопроизвольно набирал силу в России, не получилось. Помешала более высокая политическая культура немцев, которую прививала народу кайзеровская монархия еще со времен Бисмарка. Натолкнувшись на неприятие большинством народа революционных средств во имя неясных целей, предложенных спартаковцами, революционный порыв масс иссяк сам по себе.

Временное правительство

Уже 10 ноября избранное на общем собрании берлинских Советов временное правительство — Совет народных уполномоченных — отвергло радикальные требования Либкнехта и отложило решение вопросов государственного строительства до выборов в Учредительное собрание.

В таких условиях 11 ноября было заключено перемирие между Германией и Антантой, согласно которому Германия сохранила свою армию. Временное правительство, известное как правительство Эберта-Шейдемана, заключило союз со стоявшим во главе армии Гинденбургом (монархистом и реакционером в советской версии истории) для совместной борьбы против революции. Опираясь на армию, которой командовали «юнкерско-милитаристские элементы», Совет народных уполномоченных перешел в наступление на только что завоеванные рабочими права. И относительно небольшими усилиями восстановил в стране порядок, отвечающий задачам, решаемым демократической революцией.

Из этого следует, что ленинский «план вооруженного восстания» и всякие «апрельские тезисы» заинтересованно изучались не только его германскими единомышленниками, но и противниками. А «сговор» Шейдемана-Эберта с Гинденбургом, это не что иное, как успешный римейк пресловутого корниловского мятежа лета 1917 года, проваленного по причине избыточного тщеславия Керенского, отягощенного политической импотенцией.

Величие октября не признали

Немцы были категоричны в неприятии «всемирно-исторического значения Великой Октябрьской Социалистической Революции», доказательством чему может служить факт высылки из страны советского посла, осуществленный уже 5 ноября по списку самых неотложных дел нового правительства.

Даже самые мирные революции, поскольку они всегда опираются на силу или угрозу применения силы, не обходятся без жертв. Но только таким способом можно направить революционную энергию масс в нужное русло. Всем известно, что в России ленинскую волю воплотил в жизнь матрос Железняков, объявив о закрытии Учредительного собрания по той причине, что «караул устал вас, мироедов, охранять». Эта фраза десятилетиями повторялась на все лады советскими идеологами, воспевалась в стихах, песнях, кантатах и приобретала эпическую силу в киноэпопеях.

Немцам удалось избежать излишней патетики, проведя на Первом Всегерманском съезде советов в декабре 1918 года решение о выборах «в буржуазное» Учредительное собрание и передаче законодательной власти Временному правительству. Это был кульминационный момент. То есть правительство получило возможность законного применения вооруженной силы против инсургентов. «Спартаковцы» потеряли трибуну для публичной презентации своей политики, а вместе с тем и надежду на захват власти.

Агитационный плакат СДПГ к выборам в Национальное собрание 19 января 1919 года: «Женщины! Равные права, равные обязанности. Выбирайте социал-демократов»

Дальнейшие события имели свою логику. Правительство использовало вооруженную силу решительным образом, что охладило пыл «народных масс» и позволило избежать значительного кровопролития.

К сожалению (на самом деле так) 15 января были зверски убиты Карл Либкнехт и Роза Люксембург, которые, возможно, заслуживали права быть казненными по решению суда как подстрекатели к беспорядкам или даже права не нести никакого наказания. Но что было, то и было.

Как известно, Ленин очень агрессивно относился не только к политическим противникам, но и к человеческому элементу вообще, включая многих социал-демократов, своих товарищей. И попади Роза с Карлом из контрреволюционного Берлина в революционную Москву того времени, как бы с ними обошлись ленинцы — неизвестно.

А в Германии 31 июля 1919 года Учредительное собрание, состоявшееся в Веймаре, приняло конституцию, которая закрепила установление демократической республики.

…Такое могло быть и в России, но без большевиков.