Почему Лукашенко вновь заговорил о либерализации экономики?

«Достижение успешных результатов в ходе реформ может оказаться не менее сложным, чем превращение одного биологического вида в другой…»

Начну с анекдота. Во время войны один солдат пытался прорваться к Жукову, объясняя свою настойчивость тем, что он знает, как победить немцев. В конце концов его пустили. Рецепт оказался прост:

– Надо всех немцев усыпить, и тогда их можно будет взять голыми руками.

– А как же их усыпить?

– А это уже ваша проблема, товарищ маршал.

С экономическим ростом та же история. Вроде бы авторитетных объяснений, почему одни страны растут быстрее, а другие медленнее, хватает, а выбрать подходящий для «белорусской модели» и применить его на практике никак не получается.

Обратимся к таблице, позаимствованной из статистического Ежегодника-2016. В течение трех пятилеток «белорусская модель» росла почти вдвое быстрее мировой экономики. Но потом что-то «сломалось». Не порадовал и 2016 г.: 97,4% при прогнозе 100,3%. В текущем году падение сменилось ростом, но весьма скромным: за январь-сентябрь 101% при прогнозе 101,7%.

Среднегодовые индексы прироста (снижения)
основных социально-экономических показателей (в процентах)

Просматривая на днях свой компьютерный архив, я наткнулся на рецепт Сергея Чалого. Признавая сложность проблемы, мой тезка подчеркивает лидирующую роль структуры экспорта. Цитирую: «Сейчас очень модным направлением экономики является экономика развития. Это дисциплина, которая пытается ответить на вопрос, почему одни страны растут быстрее, а другие медленнее. <…> Долго пытались найти какую-то корреляцию и никак не могли. Ни природа, ни количество природных ископаемых, ни количество населения и т.д. не коррелируют. Единственное, что коррелирует – это структура экспорта. Чем ближе она к структуре экспорта развитых стран – тем лучше живет страна. То есть если вы сможете экспортировать то, что экспортируют страны с высоким уровнем ВВП на душу населения – то у вас постепенно уровень жизни в стране будет приближаться к уровню жизни в этих государствах».

Т.е. теоретически проблема экономического роста имеет решение: берем на выбор несколько преуспевающих стран, изучаем их структуру экспорта, копируем и… перечитываем анекдот, с которого я начал статью.

Последствия демонтажа мембраны

«Беларусь же последние годы движется в противоположном направлении». Это еще одна цитата, позаимствованная у Сергея Чалого. Ежегодник-2016 и этот вывод подтверждает. Среднегодовой индекс прироста экспорта в 2011-2015 гг. составил неубедительные 2,3%. В текущем году данный показатель вопреки прогнозу вновь оказался двузначным, но особой заслуги «белорусской модели» в этом нет. Спасибо ценам, подросшим на курсовых дрожжах. Что касается физического объема экспорта, то за январь-июль товарная масса экспорта увеличилась на 4,2%.

Но проблемы экспорта количеством не ограничиваются. Если в 2005 г. удельный вес инвестиционных товаров в общем объеме экспорта составлял 12%, то через десять лет в 2015 г. он сократился до 8,4%.

Почему же не удается механически копировать лучшие образцы рыночной экономики? Ответ лежит на поверхности: трудность введения рынка посредством реформ заключается в том, что он не является техническим устройством. Рынок – это образ жизни миллионов, определенное мировоззрение, менталитет, это массовое ощущение его естественности, комфортности.

Рынок – историческая категория. Нас она на протяжении последнего тысячелетия если и задела, то исключительно на этапе ВКЛ.

Принято считать, что советская (и досоветская) экономика функционировала за «железным занавесом», благодаря которому обмен товарами и идеями с западным миром был сведен к минимуму. Мне кажется, «железный занавес» – неудачный образ. Для понимания особенностей межцивилизационного обмена лучше обратиться к понятию «клеточная мембрана». Ее функция, как подсказывают словари, заключается в том, чтобы защитить целостность внутренней части клетки, впуская внутрь только необходимые для жизнедеятельности компоненты.

На практике такая избирательность осуществлялась за счет монополии государства на внешнюю торговлю. Перечень товаров, разрешенных к ввозу, на протяжении тысячелетия корректировался в зависимости от задач, которые элита считала первостепенными. Во времена Киевской Руси ввозили предметы роскоши и оружие. В годы сталинских пятилеток – станки и технологии. При хрущевской оттепели государство начало закупать зерно, т.к. сталинская коллективизация разорила деревню. В годы брежневского застоя государство было вынуждено массово закупать товары народного потребления.

Но какие бы товары не пропускались через мембрану, конкуренции отечественной промышленности они не составляли. Ввозилось только то, что внутри страны не производилось или производилось в недостаточном количестве.

Мембрана, таким образом, блокировала формирование конкурентной среды внутри страны. Поэтому продукция местного производства была востребована. Но сколько веревочке ни виться, а конец будет. Перестройка разрушила мембрану. Неожиданно выяснилось, что электронно-вычислительных машины бывают не только серии «Минск». У любого отечественного товара нашелся зарубежный аналог, превосходящий его по цене-качеству.

Естественно, чем сложнее было производство, тем ниже оказался его уровень конкурентоспособности. Мало что к сегодняшнему дню осталось от белорусского приборо- и станкостроения. Никакими указами и инвестициями не вывести из коматозного состояния бывший флагман советской электронной промышленности «Интеграл».

Изучением структуры экспорта стран-лидеров ситуации не исправить.

Такая вот динамика!

Около 350 лет страна прожила в режиме догоняющей модернизации. Это был особый путь развития, основанный на заимствовании западных технологий при минимальном освоении чужеродной культуры. Страны, сумевшие успешно пройти этот путь, вошли в число развитых техногенных обществ, сохранив многие черты самобытности (например, Япония, Южная Корея).

СССР в их число не попал. Если провести индустриализацию под защитой мембраны и ценой многомиллионных жертв еще получилось, то со следующим шагом от экономики индустриальной к постиндустриальной вышла осечка. Хотелось бы в рай пятого технологического уклада, да культура не пускает*.

* Пятый уклад опирается на достижения в области микроэлектроники, информатики, биотехнологии, генной инженерии, новых видов энергии, материалов, освоения космического пространства, спутниковой связи и т. п. Происходит переход от разрозненных фирм к единой сети крупных и мелких компаний, соединенных электронной сетью на основе Интернета, осуществляющих тесное взаимодействие в области технологий, контроля качества продукции, планирования инноваций.

По инерции Лукашенко еще пытается действовать по отработанной схеме. Достаточно вспомнить историю с тестированием последней модели электромобиля Tesla, которая закончилась поручением «отечественным разработчикам стремиться к этому уровню».

Через несколько дней, во время рабочей поездки в Слуцкий район глава государства поставил аналогичную задачу перед производителями дорожно-строительных машин. Цитирую по официальному пресс-релизу: «Пусть начинают. У нас огромная сеть дорог, ее надо приводить в порядок. Если мы будем все время покупать импортные машины, зачем тогда наше автомобилестроение?»

В то время как современное материальное производство все активнее осуществляется с помощью международных производственных цепочек, пересекающих границы государств, «белорусская модель» продолжает делать упор на импортозамещение.

Кто сегодня помнит, что в августе 2004 г. Лукашенко возмущался отсутствием в Беларуси собственного производства мобильных телефонов. При этом в качестве положительного примера он ссылался на опыт реанимации производства комбайнов: «Можно сельскохозяйственные комбайны закупить за границей. Но мы пошли другим путем: развиваем свою, отечественную зерноуборочную, льноуборочную, кормоуборочную технику. Все это сделано за последние пять лет».

Но прошло еще 13 лет. И что мы имеем в области комбайностроения? Вновь обратимся к официальной статистике. За период с 2011 по 2016 производство зерноуборочных комбайнов сократилось в 8,4 раза. Такая вот динамика!

Производство зерноуборочных комбайнов (штук)

* * *

«Достижение успешных результатов в ходе реформ, – подчеркивал историк Александр Ахиезер, – может оказаться не менее сложным, чем превращение одного биологического вида в другой, так как социокультурные сообщества, прежде чем реально измениться, должны исчерпать методы борьбы на своей собственной основе, мобилизуя для этого все свои жизненные силы».

Вот такой уровень проблемы, с которой сегодня сталкивается Беларусь. Исчерпала ли «белорусская модель» полностью методы борьбы на своей собственной основе? Пожалуй, что да. Но осознает ли сегодня это тот, кто по Конституции наделен правом принимать решения? Возможно, что начинает. Иначе зачем тема «либерализации экономики» вновь стала актуальной?