100 лет революции: Военный коммунизм – хлеб на крови

В своей автобиографии Троцкий нарисовал картинку того, что происходило с ним в первые дни после Октября: «Власть завоевана, по крайней мере, в Петрограде, Ленин еще не успел переменить свой воротничок… Он смотрит на меня дружелюбно, мягко, с угловатой застенчивостью, выражая внутреннюю близость.

— Знаете, — говорит он нерешительно, — сразу же после преследований и подполья к власти… — он ищет выражение — es schwindelt, — переходит неожиданно на немецкий язык и показывает рукой вокруг головы. Мы смотрим  друг на друга и смеемся».

Вот уж действительно — из грязи в князи! Дело в том, что слывший среди приближенных и критиков из других левых партий ортодоксальным марксистом, прибывший в апреле 1917 года в Россию Ленин поначалу был очень осторожен в оценках и планах. В докладе о текущем моменте на VII Всероссийской конференции РСДРП (б) он говорил: «Мы не можем стоять за то, чтобы социализм «вводить» — это было бы величайшей нелепостью. Мы должны социализм проповедовать. Большинство населения страны — крестьяне, мелкие хозяева, которые о социализме не могут и думать. Но что они могут сказать против того, чтобы в каждой деревне был бы банк, который дал бы им возможность улучшить хозяйство. Против этого они ничего сказать не могут. Мы должны эти практические меры крестьянам пропагандировать и укреплять в них сознание необходимости этих мер».

Это и разумно, и на самом деле соответствовало букве и духу марксизма, согласно которому насильственное введение социализма невозможно. Но та легкость, с которой большевикам досталась государственная власть,  сыграла с вождем злую шутку. Ленин по-прежнему признает, что «для успеха социализма в России, требуется некоторый промежуток времени». И уточняет, не менее нескольких месяцев. Это заявление смущает даже «перманентного революционера» Троцкого — не ослышался ли он? Ведь даже революции не ускоряют события до такой степени.

Но не то, что сказано — сделано. Через несколько месяцев в деревню направлены продотряды из «передовых рабочих» не только для изъятия у кулаков излишков хлеба, но и для разжигания классовой борьбы. Основная роль в этом деле отводилась наскоро создаваемым комитетам бедноты, которым передавалась вся полнота власти. Изымать, реквизировать, арестовывать, карать. Всякий деревенский люмпен годился для этого дела.

Известно ведь, что «революцию в белых перчатках не делают». В любое время, ты спишь или работаешь, водку пьешь или жену голубишь, врываются в избу «комбедчики с чоновцами»,  угрожают, требуют, отнимают. Не важно, что забирают не последнее — все трудом нажито, на честные деньги куплено, а может и в долг взято в банке или занято у людей. Вот и вытаскиваются из-под стрех принесенные с германской трехлинейки, пулеметы из овинов. Народ был повоевавший, запасливый, все бесхозное тащил в хозяйство, пригодится на случай. А еще народ был «несознательный»,  грабить приходят большевики, а думает, уголовники.

Ленин же пишет и пишет. В книге «Пролетарская революция и ренегат Каутский: «Советская республика посылает в деревню отряды вооруженных рабочих, в первую голову более передовых, из столиц. Эти рабочие несут социализм в деревню, привлекают на свою сторону бедноту, организуют и просвещают ее, помогают ей подавить сопротивление буржуазии… Через полгода у нас будет социализм, и мы станем самым могущественным государством».

Непонятно, правда, каким образом все эти реквизиции могли бы поспособствовать созданию «могущественного государства», но через полгода все было кончено. В июне 1918 года была произведена сплошная национализация всех промышленных предприятий, вплоть до мелких мастерских. К концу ноября декретом Совнаркома запретили вообще всю частную торговлю — не только хлебом, но и всеми другими товарами, не только оптовую, но и розничную. Если сразу по прибытию в Россию Ленин говорил о «банке в каждой деревне», то сейчас упразднил все денежные расчеты. Оставалось упразднить денежную систему, на что «ленинский Совнарком» дал согласие в конце 1919 года, но возникли технические трудности с печатанием «натуральных свидетельств» на право получения определенного количества определенных предметов первой необходимости, которые по мысли большевистского экономиста Юрия Ларина должны были заменить дензнаки.

По поручению товарища Ленина с 1918-го и по 1921 год сельское население Российской Федерации было обложено данью, которую в духе того времени называли «продразверсткой». Государство силой и без какой-либо компенсации изымало у крестьян производимые ими продукты, в первую очередь зерно — рожь, пшеницу, овес. В средние века собирать дань князьям помогали вооруженные дружины. Советская власть создала для этих целей продовольственно-реквизиционное воинское формирование — Продармию, состав которой к сентябрю 1920 года превысил 77 тысяч человек.

Члены рабоче-крестьянской инспекции проверяют сдачу хлеба государству крестьянами. 1920 г.

Конфискация сельскохозяйственной продукции стала частью государственной политики, названной «военным коммунизмом». Народное недовольство этой политикой стало причиной волны малых и больших антибольшевистских выступлений, самыми известными из которых были Кронштадтское восстание в марте 1921 года и восстание крестьян Тамбовской губернии, вспыхнувшее несколькими месяцами ранее, в августе 1920-го, и начавшееся с разоружения продовольственного отряда, изымавшего у хлеборобов зерно. Вот главные лозунги повстанцев: «Долой продразверстку!», «Даешь свободную торговлю!»

Ленин уже понимал, что дальше по-старому строить отношения советского правительства с крестьянством нельзя. Назрела необходимость продразверстку менять на продовольственный налог. В Москве началась разработка срочных мер в данной области. Казалось бы, это давало возможность найти пути примирения большевиков с основной массой «мятежников», которых экономические проблемы волновали куда больше политических.

Принял бы Ильич тамбовских ходоков в Кремле (потом нашелся бы талантливый художник, нарисовавший очередную картину благостного единения вождя Октября с простыми людьми), признал бы ошибки, объявил, что принудительное изъятие сельскохозяйственных продуктов вскоре отменят и разрешат свободную торговлю, не потребовалось бы проливать потоки крови.