К истории реабилитации одного палача

В любом государстве власть со временем меняется. Во многих государствах по сложившейся многовековой традиции, освященной законом, смена власти не создает особых проблем обществу. Да, при передаче полномочий от прежних властителей к новым сохраняется определенная интрига. Но не более того. Когда же традиции нет, а власти предержащие не сумели убедить подданных в их полной легитимности, страсти накаляются, ставки растут, борьба становится бескомпромиссной.

Если у депутата российской Госдумы Натальи Поклонской бюст последнего российского императора «мироточит», то можно предположить, что он обижается на Сталина, который взял его власть, но не смог превзойти его: не удержал империю, а только отсрочил ее кончину. Если сравнивать личности Николая II и Сталина, можно сказать, что это абсолютно разные люди. Николая, с учетом его абсолютных полномочий, можно назвать гуманистом, можно обвинить даже в мягкотелости. А в Сталине видели вероломного азиата, который для своих не всем понятных целей сознательно уничтожил миллионы подданных.

Царя и Сталина в конечном итоге объединяет провал политики, которую они проводили.

Все знают, что случилось с самодержцем, но мало кто задумывается над тем политическим трюком, который проделали наследники Сталина. Тем из них, кому удалось утвердиться во власти, пришлось формально отказываться от сталинизма для спасения Сталинской империи от неизбежного краха. Для первых месяцев жизни страны после смерти вождя подходит известное выражение о том, что низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять и хозяйничать по-старому. Еще вчера, при Сталине, могли и хотели, а сейчас нет. Так, в январе 1953 года официально объявлялось, что «большинство участников террористической группы (врачей-отравителей) были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой, которых обвинили в заговоре и убийстве рада советских лидеров. Дело шло к быстрой ликвидации «террористов», которая нетерпеливо ожидалось общественностью, а та, в свою очередь, во многом разделяла реальный антисемитизм, практикуемый Сталиным, и охотно участвовала в более широкой кампании по «борьбе с безродным космополитизмом».

Отравителей от смерти спасла смерть Сталина в начале марта того же года, а 3 апреля все арестованные «по делу врачей» были освобождены, восстановлены на работе и полностью реабилитированы. То есть им были возвращены все права, утраченное доброе имя, отменены необоснованные обвинения из-за «отсутствия состава преступления». Судебные ошибки существовали во все времена и у всех народов, но в СССР возник вопрос о массовых ошибках. Эти ошибки напоминали геноцид. С другой стороны, нельзя было заявлять об огульной реабилитации, поскольку такой шаг поставил бы крест на советской власти и компартии.

Для спасения ситуации сталинистам пришлось пожертвовать Сталиным. Никто не решался поставить под сомнение его исключительные революционные, ленинские качества. Но уже в 1953 году в верхах заговорили о «культе личности Сталина». На ХХ съезде партии в марте 1956 года «культ личности» получил содержательное наполнение, соответствующее оформление, стал политическим термином для выражения ошибок, заблуждений, деформаций, перегибов и прочих отклонений, совершаемых руководителями в ходе социалистического строительства.

Но не преступлений, поскольку практикуемое массовое беззаконие, государственный террор в отношении всех жителей страны отказывал в существовании созданной Сталиным системе.

Об этом свидетельствует практика, принятая коммунистами в качестве критерия истинности теории, а истина, взятая даже в статистическом исчислении, остается конкретной. Из множества исторических примеров, которые ее подтверждают, сошлюсь на персону маршала Тухачевского, которому было инкриминировано участие в «антисоветской троцкистской военной организации», которая преследовала цель насильственного захвата власти в СССР на случай военного поражения от Германии и Польши. Как водится, Тухачевского и ближайших соратников арестовали, оперативно расстреляли, а в компанию к ним включали едва ли не большинство всех высших по рангу командиров Красной Армии. Сталина, после его смерти обвинили в маниакальном недоверии, которое он испытывал по отношению к своим выдающимся товарищам по совместной борьбе.

Это массовое убиение военных позже называлось одной из главных причин катастрофы Красной Армии, которая постигла ее летом 1941 года. Рассуждали так, если бы Сталин не расстрелял своих маршалов, разве позволила бы армия захватить Минск на шестой день войны?

Злая ирония истории, безальтернативная, поскольку руководство страну для своих директив использует ложные императивы.

И как ни крутись, никому из критиков Сталина не могло прийти в голову квалифицировать его деятельность как государственное преступление. После войны пресловутая «внезапность нападения» была отнесена на счет личности Сталина. Де мол, он совершил историческую ошибку, которую сам же исправил. А что Тухачевский? После ХХ съезда, который осудил «культ личности Сталина» и утвердил регламент его преодоления, Военная коллегия Верховного Суда СССР, оправдала Тухачевского и всех его «подельников» и реабилитировала за отсутствием состава преступления. По существу, жертв оправдали посмертно, оставив без комментариев явно криминальную деятельность Сталина, которую отнесли на счет неизбежных в важном деле строительства социализма исторических (досадных) ошибок.

Разумеется, потребовав привлечения к уголовной ответственности Сталина (посмертно), следовало осудить и судей, которые выносили приговоры «красным маршалам». Многие люди тешили себя надеждой, что Тухачевский и его коллегии на самом деле стремились к устранению тирана от власти и самой этой власти, которая порождает тиранов по своей природе, но не находили тому доказательств. Нет нигде подтверждений в пользу этого богоугодного устремления. Примеров иного рода – в избытке. Весной 1921 года, когда восстание тамбовских крестьян начало расширяться, палачом их оказался именно Тухачевский. Будущий сталинский маршал уже тогда отличался «наибольшим тяготением к проведению карательных операций внутри страны».

Ленин, когда ему рассказали об этом, тут же согласился: «Предлагаю назначить его без огласки в Центре, без публикации».

Тухачевский применил против крестьян все современные по тем временам полицейские технологии умиротворения населения, но разочаровался в них. Поэтому решил применить боевые отравляющие вещества для «выкуривания» бунтовщиков, которые прячутся в лесах. При этом он потребовал, чтобы удушливые газы применялись сугубо осмотрительно, чтобы не нанести урон скоту, который находится в зонах, подлежащих химической обработке.

Получилось, с одной стороны, по-немецки, с другой стороны, по-социалистически, где все определялось учетом и контролем. На самом же деле, ни одна из воющих в Первой мировой войне стран, не применяла газы против мирного населения, хотя и не утруждала себя сохранением скота, попадавшего под их воздействие.

Иными словами, Тухачевский в подавлении восстания тамбовских крестьян совершал уголовное преступление, равно как и Ленин, и его товарищи по реввоенсовету, но никому до сих пор не пришло в голову осудить их постфактум, ради восстановления исторической правды и справедливости. Разумеется, в таком случае все существующие представления общества о своей истории рушатся, и оно приобретает свободу от своих оков. Оно становится голым, поскольку оковы и были единственной одежкой, которые прикрывали абсолютное бесстыдство построенного на крови народа социалистического общества.

Разоблачение «культа» новым руководством страны диктовалось соображениями обеспечения собственной безопасности. С одной стороны, оно способствовало утверждению Сталина в роли главного виновника репрессий, с другой стороны, позволяло отстаивать «социалистический выбор», который был якобы сознательно сделан массами. Разоблачив Сталина, новое руководство страны поклялось массам, что гарантируют их исторический выбор, возвращаясь к «ленинским нормам» отношений внутри руководства, которое возродит ленинские принципы социалистического строительства.

Признание культа личности и преодоление его показало идеологическое содержание социализма и его политическую практику: при любых политических деформациях сохранить социализм, который не поддается принципиальной трансформации, если сохраняется его идеологическая природа. Сталины приходят и уходят, социализм остается. Культ – это грязная вода. А если есть социализм, то неизбежно появляется вождь, а в обществе возникает его культ. Возможно, за столетие существование «реального социализма» имелись несколько десятков «полноценных» в культовом плане вождей, которые радикально изменяли жизнь людей в своих странах, сообразуясь с теми возможностями, которые предоставляла им истории. У нас – Ленин, Сталин, Хрущев, Андропов, культ которого сформировался на посту главного чекиста страны, Горбачев, который стремительно приобрел популярность на волне перестройки, но стремительно ее потерял, когда «перестройка» социализма обернулась обрушением несущих конструкций здания.

У нас на его руинах создали очень специфическую модель, которую назвали белорусской. Кажется, что это была не единственная возможность, но соблазнились преемственностью, которая обещала сохранить лучшее из прошлого, что гарантирует стране развитие в будущем. Возможно. Но в Беларуси улицы множества городов, начиная от Бреста и закачивая Хойниками, включая, разумеется, и Минск, названы в честь реабилитированного палача-маршала Тухачевского.

Почему?