Макей против Лукашенко-2

Пятый срок Лукашенко в силу естественных причин актуализирует тему преемника.

Публику, естественно, интересуют персоны. Аналитиков – курс. Персоны для аналитиков вторичны. Они – всего лишь производные от курса. Что касается последнего, то количество вариантов ограничивается двумя: пролонгация нынешнего, либо разворот на 180° в стиле горбачевской перестройки.

В публичном пространстве первый вариант сегодня отстаивает сотрудник Института философии НАН Алексей Дзермант, второй вариант – бывший сотрудник Администрации президента Юрий Баранчик^[1]. Согласно Дзерманту, преемник (Лукашенко-2) станет продолжателем нынешнего курса. Согласно Баранчику, наиболее вероятным кандидатом в приемники сегодня является В. Макей, который изменить нынешний пророссийский курс на прозападный.  

ДИСЦИПЛИНИРОВАННАЯ НАЦИЯ

Мне уже неоднократно приходилось отмечать патологическую склонность белорусских аналитиков игнорировать общество. Так проще. Зачем тратить время на культурологию, социологию, политологию, историю и прочую заумь. Политика – это сфера человеческой деятельности, на 100% приватизированная элитами. Но можно еще проще, если редуцировать элиту до первого лица государства.

Согласно Баранчику, была Россия Николая II и Сталина. Чувствуете разницу! Была Россия Ельцина, и есть Россия Путина. «В истории России последних пятнадцати с половиной лет нет фигуры, которая сделала больше, чтобы покончить с ельцинской Россией, чем Путин». Далее следует перечень деяний «настоящего полковника», перед которым меркнут подвиги Геракла.

Дзерманту (приятная неожиданность!), в отличие от его оппонента, факт наличия в Беларуси общества известен. Более того, философ признает за обществом определенную политическую субъектность. Вот как он объясняет преемственность курса: «…Беларусь – не Украина, белорусы – дисциплинированная нация, которая не утратила понимания общего строя и важности строя в бою, понимания важности дисциплины и ответственности на сложном производстве и в государственном управлении. Иногда сторонним наблюдателям кажется, что белорусы слишком индифферентны, наивны, просты, но история показала, что этот социум всегда собирается и четко реагирует на экзистенциальные угрозы. Так было с партизанским движением, с победой Лукашенко на первых президентских выборах. Именно поэтому «новый Лукашенко» обязательно проявится и будет ориентироваться на то, что я описал в своей статье (т.е. на прежний курс. – С.Н.)».

Дисциплинированность и способность четко реагировать на угрозы в одном флаконе. Парадокс, однако. Попытаемся в нем разобраться.

ОТ ВОЗБУЖДЕНИЯ К АПАТИИ И ОБРАТНО

«Общество мобилизационного типа, как показывает опыт всей советской (и не только советской) истории, – подчеркивал социолог Юрий Левада в1993 г., – может проходить два состояния – политического «мобилизационного» возбуждения и политической апатии, отключенности».

В начале 90-х «дисциплинированная нация» заполняла белорусские площади и в год первых президентских выборов, решительно отвергнув кандидата власти, проголосовала за оппозиционного политика. Лучшей иллюстрации возбужденного состояния общества среди родных берез и осин, пожалуй, и не подобрать.

Возбуждаясь, общество начинает приобретать характеристики политического субъекта, и на пике возбуждения оно способно смести любые элиты. В XX в. такое наблюдалось дважды. В 17-м., по меткому замечанию философа Василия Розанова, «Россия слиняла в три дня» вместе с династией Романовых, отпраздновавшей накануне свое 300-летие. В начале 90-х жертвой возбужденного общества стал коммунистический режим: 18 млн. членов партии и силовики, общей численностью свыше 5 млн. человек, не только ничего не смогли противопоставить народной стихии, но и сами стали ее составной частью.

Мобилизационный тип общества исключает возможность существования двух сильных политических субъектов одновременно. Тут действует принцип «или-или». Усиление субъектности общества есть не что иное, как реакция на потерю субъектности властью (государством). Общество в терминологии Дзерманта «четко реагирует на экзистенциальные угрозы». Главной же угрозой подобного типа, как свидетельствует история, выступает распад государства.

Таким образом, мы имеем обратный порядок относительно западной социокультурной системы, в которой выход людей на площадь неоднократно приводил к переменам революционного масштаба. У нас вначале распадается государство, и в ответ на его распад люди выходят на площадь.

Но почему распадается государство? Ответ на этот вопрос бесполезно искать в действиях персонификаторов тоталитарно-авторитарной власти. Без очередной теоретической схемы нам не обойтись.

НРАВСТВЕННЫЙ КОЛЕБАТЕЛЬНЫЙ КОНТУР

Историк Александр Ахиезер выделял два типа цивилизаций: традиционную и либеральную. Первой присуще статическое воспроизводство, второй – интенсивное. Россия в этой схеме занимает промежуточное положение ( По мнению автора, современная Беларусь, в отличие от ВКЛ, является частью российского социокультурного пространства), сочетающее элементы социальных отношений и культуры обеих цивилизаций, что порождает раскол – патологическое состояние общества, характеризуемое неразрешимым противоречием между его частично модернизированной и традиционной частями общества.

«Для раскола, – поясняет Ахиезер, – характерен заколдованный круг, т.е. активизация позитивных ценностей в одной из двух частей расколотого общества приводит в действие силы другой части общества, отрицающие эти ценности. Активизация ценностей прогресса и развития, стремления идти по пути модернизации может активизировать статичные традиционалистские ценности определенной части народа».

Раскол проходит и через нравственную систему, составляющую сердцевину культуры. Ее крайними полюсами являются нравственные идеалы – вечевой (соборный, а позднее соборно-либеральный), берущий начало от собрания членов сельского мира, и авторитарный, чьи исторические корни легко угадываются в абсолютизации роли главы патриархальной семьи.

Такая двухполюсная система является своеобразным аналогом колебательного контура, известного по школьному курсу физики. Расколотое общество в режиме приобщение-отпадание постоянно колеблется между двумя нравственными идеалами.

Как эта умозрительная схема реализуется на практике, мы имели возможность наблюдать с конца 80-х до начала нулевых. Перестройка с ее новым мЫшленьем есть не что иное, как массовое отпадание от авторитарно-тоталитарного идеала в его советском варианте с одновременным приобщением к идеалу либеральному по форме и соборному по содержанию.

Понятно, что в конце 80-х «процесс пошел» не по чье-то доброй или злой воле. Общество устало от удушающего дефицита, от официальной пропаганды и от впавших в маразм «верных продолжателей дела Ленина». На волне требования перемен и пришел к власти «либерал» Ельцин в1991 г.

В Беларуси первые президентские выборы состоялись в1994 г. За три года на месте прежней неэффективной системы новая эффективная так и не возникла. Но от советской уравнительной справедливости не осталось и следа. «Новые белорусы». «Эти на иномарках». Ну как тут не взыграть чувству ненависти к болтунам-демократам, как тут вновь не испытать потребность в сильной власти, которая прижмет к ногтю чиновников-коррупционеров и восстановит распределение материальных благ по справедливости. В терминологии Ахиезира, это означало очередную перекодировку полюсов нравственной системы.

НА ОБОЧИНЕ ИСТОРИИ

От любви до ненависти – один шаг. За этой бытовой истиной скрывается склонность белорусов к инверсионному типу мышления (инверсия от гл. invertere «переворачивать»). Инверсия позволяет практически мгновенно переходить от настоящей ситуации к идеальной, и переосмысливать вчерашнее добро как зло и наоборот.

Человеку с инверсионным типом мышления мир видится исключительно в черно-белых тонах. Полутонов он не различает. «Оказался наш отец не отцом, а сукою» – Александр Галич, «Поэма о Сталине». Замените Сталина на Ельцина, и поэтическая строка не потеряет своей актуальности.

А как насчет Лукашенко? Его вынес на вершину власти инверсионный переход от соборно-либерального нравственного идеала к авторитарному. Российские дотации оттянули старт обратного движения, но природы общества они не изменили. В2006 г. белорусская модель прошла свой пик. Сегодня она не только не способна обеспечить рост реальных доходов населения, но и остановить их снижение.

Экономисты различают три типа кризисов: циклические (они порождаются естественными для рыночной экономики диспропорциями), спровоцированные внешними шоками и структурные. До первого типа белорусская модель не доросла, но признаки кризиса второго и третьего типа видны и не специалистам. Однако не следует их демонизировать. Страна, застрявшая в промежуточном положении между традиционной и либеральными цивилизациями, обречена ходить по кругу, что в наше динамичное время гарантирует место «на обочине истории» (данный образ я позаимствовал из послания Лукашенко2013 г.).

Так кто же прав, Дзермант или Баранчик?

Правильный ответ будет зависеть от состояния общества на момент прихода преемника. В краткосрочной и с высокой степенью вероятности в среднесрочной перспективе общество не выйдет из состояния политической апатии, что позволит элите осуществить операцию «Преемник» без существенной корректировки курса (вариант Дзерманта).

В случае перехода общества в возбужденное состояние нынешняя элита, скорее всего, будет сметена, и мы (т.е. те, кто доживет) станем не просто свидетелями, а активными участниками инверсионного перехода от авторитарного нравственного идеала к соборно-либеральному (вариант Баранчика).

Если этот переход окажется всего лишь очередным, и страна не выйдет из промежуточного цивилизационного состояния, то шанс остаться на «обочине истории» вплотную приблизится к 100-процентной отметке.