Залоговая цена рабочей силы

Федерация профсоюзов Беларуси и Минтруд провели круглый стол, и пришли к общему мнению: пособие по безработице, которое сегодня составляет 12 долларов, надо повысить. Возможно, за счет введения страхования безработицы.

В Министерстве труда разрабатывается документ о диффиренцированном повышении пособия по безработице, который будет представлен правительству. Дифференциация, как я понимаю это слово, означает – одному больше, другим меньше, третьим очень много, четвертым почти ничего… Это как с пенсией: социальные — очень маленькие, трудовые — небольшие, пенсии чиновничьего люда – нормальные. А в случае сохранения работы в послепенсионном возрасте доходы чиновников становятся неприлично высокими.

Пенсионер и работник бедны одинаково

По этому поводу вспоминается одно место из книги Светланы Аллилуевой. Она попросила у папы, а ее папой был Сталин, денег на какие-то девичьи нужды. Папа открыл ящик стола, вынул из него пачку денег и дал Светлане. Пачка была увесистой. Но в стране бушевала инфляция, рубли обесценились, так что на самом деле эта «пачка» постепенно превратилась в бумажку. Дочка не решилась сказать об этом отцу, поблагодарила и ушла. Сталин был бессребреником, цену денег не знал, и как живет его народ, не догадывался. Многие белорусские чиновники-пенсионеры тоже не зацикливаются над своим денежным содержанием. «Сколько есть, столько есть. На жизнь хватает». Но трудовой (среднестатистический) пенсионер, получает трудовую ренту в сумме 2,9 миллионов полновесных рублей. Ему тоже этих денег хватает (больше ведь не дадут), но вынужден вести тщательный контроль и учет за каждым рубликом.

Средний пенсионер неприлично беден. По сравнению с чиновниками, «силовиками» и пенсионерами из более соседних государств. Но его пенсия составляет более 40% от средней заработной платы по стране. Если сравнить потребности пенсионера и работающего человека, то можно сказать, что пенсия вполне равновесна заработной плате. Причем во многих случаях заработная плата в целом по отраслям и на отдельных предприятиях не превышает размера средней назначенной пенсии. Статистика утверждает, что размер пенсии в 2,3 раза превышает бюджет прожиточного минимума пенсионера. А работнику ведь надо получать не только на себя, но и на семью.

Такая вот диалектика. Можно сказать, что пенсионеры как класс и трудящиеся по своему материальному достатку примерно равны и бедны. Нет никаких признаков, что в экономике начнется оживление и рост, поскольку какие-либо предпосылки отсутствуют. Экономика продолжает падать, за ней следую зарплаты и пенсии. Думаю, что пик экономического развития белорусской модели был достигнут к концу 2010 года, когда зарплату искусственно довели до 500 долларов. А после она естественным образом начала снижаться. На сегодня составила 350 долларов, и это не дно.

При этом у пенсионеров (пока еще) сохраняется психологическое преимущество над работающими. Пенсии выплачиваются регулярно, по утвержденного графику, а зарплаты уже задерживают. Кроме того, работники живут в тревоге, опасаясь потерять свое рабочее место. Участники круглого стола, особенно функционеры ФПБ, озаботились, тем, что необходимо срочно и оперативно внедрять механизмы социальной защиты населения, поскольку существуют риск увеличение количество безработных. Это забавно, поскольку ФПБ прежде больше занималась укреплением трудовых коллективов, даже согласилась с идеей Лукашенко о переводе работников на поголовную контрактизацию, чтобы полностью подчинить их нанимателю. А тут пожар, а тушить его, как всегда, нечем. С другой стороны, в апреле в экономике было занято 4.423,2 тыс. человек, численность зарегистрированных безработных – 53,8 тысяч человек. Уровень безработицы составил 1,2% экономически активного населения. Замечательный показатель, который можно демонстрировать всему цивилизованному миру в качестве величайшего социального достижения Беларуси.

Лукашенко безработных не любил

Еще год назад говорилось, что безработный для Беларуси – это исчезающий социальный тип, эгоист, тунеядец и иждивенец. И тут вдруг, здрасте… В Минэкономики заявили, «что на сегодняшний день людей, которые находятся под риском сокращения, увольнения в связи с применением процедуры несостоятельности, достаточно много». Экономисты не знают сколько, но думают много. Знают только, что от выморочных предприятий надо избавляться. Точнее, надо было давно избавиться. Продать, привлечь серьезных инвесторов, не обременять их завышенными социальными обязательствами, которые не выполнило правительство. Не могло, потому что не умело и не хотело.

Минтруд тоже ничего не умел, не хотел и только выполнял гениальные указания Лукашенко. Он не любил (а за что их любить?) безработных, но трудовики, финансисты, экономисты их ненавидели. И ничего слушать не хотели о страховании безработицы. Понятно, когда речь идет о страховании, то начинают с взносов. Кто должен платить и сколько? В Минтруде считают, «что государство вряд ли справится одно. Без помощи работодателей и самих работников, наверняка, у нас не построить реально функционирующую систему защиты от безработицы». На мой взгляд, лучше бы социальное государство постояло в сторонке, не мешало людям, которые хотят и могут создать этот механизм и запустить его. Ведь Минтруд — это и есть государство в сфере трудовых отношений, которое обходилось «без реально функционирующей системы защиты от безработицы».

И ничего. Несколько сменивших  друг друга министров твердили, что нам это не надо. Мы будем проводить активную политику на рынке труда, используя отчисления 1% фонда заработной платы предприятий. То есть будем содействовать сохранению рабочих мест для социальных аутсайдеров, наладим обучение и переобучение безработных востребованным рынком труда профессиям, отладим мониторинг, отстроим государственную службу занятости, построим для нее новые здания, офисы, оборудуем их самой современной техникой, введем принцип «одно окно». И все это сделано.

Но этого оказалось мало для эффективной защиты безработных. Кроме «одного окна» ей требовались деньги. Но львиная доля денег уходила «на активную политику». Проще говоря, на нужды государственной службы занятости, на создание рабочих мест для своей системы.

Учитывая процитированные заявления Минтруда, можно думать, что именно его деятельность на рынке не позволила запустить этот пресловутый механизм, о необходимости которого вдруг заговорили и чиновники, и профсоюзные функционеры. Ведь в системе социального страхования, выплаты определяются суммой солидарных взносов работников и работодателей. Занятый работник отчисляет часть своей зарплаты, и после потери рабочего места по объективным причинам, получает соответствующую компенсацию.

Высшая мера социальной защиты

Закон о занятости принимался еще в БССР, когда общество только-только осознало реальность возникновения безработицы, причем, с учетом реформируемой экономики, массовой безработицы. Если бы, например, предприятию требовалось оптимизировать численность (сократить) кадров, если та или организация оказывалась неспособной к рыночной перестройке и подлежала ликвидации. Для этого вводилась соответствующая процедура. За три месяца до мероприятия наниматель составлял его план и передавал в соответствующую государственную инстанцию, который проходил экспертизу и при наличии согласия за два месяца до назначенного срока информировал работников. Через два месяца их могли уволить, выплатив им трехмесячное пособие в размере средней зарплаты. А лицам, высвобожденным в связи с ликвидацией предприятий, вместо пособия по безработицы по их желанию назначалась пенсия по возрасту досрочно. Но не менее чем за два года до установленного законодательством срока. Вот такая вот высшая мера социальной защиты.

Работник, прошедший процедуру увольнения, становился классическим безработным, который получал реальную социальную защиту от безработицы уже на самом предприятии. После увольнения, зарегистрировавшись в государственной службе занятости, он получал и право на пособие по безработице. Пособие выплачивалось: за первые 13 недель в размере 70% и за последующие 13 недель – 50% средней заработной платы по последнему месту работы, но не ниже минимальной и не выше удвоенной ее величины.

Таким образом, безработный получал трехмесячное выходное пособие в размере средней зарплаты и в течение не менее полугода пособие по безработице. Причем у высокооплачиваемых до увольнения безработных пособие составляло две «минималки», а низкооплачиваемые в течение всего этого периода фактически получали пособие в размере средней зарплаты.

«Минималка» в те годы соответствовала зарплатам неквалифицированных работников. Это государственный минимальный социальный стандарт, который наниматель был обязан принимать в качестве низшей границы оплаты труда.

Заранее извещенный об увольнении человек имел возможность найти приличную работу, не особенно задумываясь над тем, где найти деньги на прожитие. А с другой стороны, служба занятости тоже искала для него «подходящую работу» (по специальности, по образованию, по условиям труда, по заработной плате) и если он отказывался от нее по неуважительным причинам, то пособие уменьшалось, а в отдельных случаях, снималось вообще.

Обе стороны, поскольку речь шла о серьезных деньгах, старались честно делать свою работу. Например, безработные, как правило, не задерживались надолго на рынке труда, и часто находили для себя работу сами.

Сколько их было? В 1995 году, когда экономические реформы еще продолжались, доля работников, уволенных в связи с ликвидацией предприятий, сокращением численности или штатов, составляла 27,5% от общего количество зарегистрированных безработных, а уволившихся по собственному желанию – 23,8%. Позже, когда Лукашенко приступил к повышению дисциплины труда, доля «сокращенных» уменьшалась, и в 2014 году составила 3,4%, а доля уволившихся по собственному росла и составила 34,9%. Стоит учесть, что безработным, уволенным по инициативе администрации, по собственному желанию, другим «прогульщикам и тунеядцам» пособия из фонда занятости можно было и не платить. Сами виноваты! Для них есть социальная адресная помощь. С учетом этого законного соображения, денег в госфонде содействия занятости, который формировался в основном предприятиями и их работниками вполне хватало бы для выполнения гарантий по социальной поддержке безработных.

Даже сегодня, когда численность зарегистрированных безработных увеличился до 58 тыс. человек, уровень зарегистрированной безработицы составляет 1,2% от экономически активного населения, среди которых, вероятно, не более 1 тыс. человек, лишившихся рабочих мест по объективным экономическим причинам. Именно для таких случаев создавался фонд содействия занятости, который должен обеспечивать выплату пособий. Его денег вполне хватило бы для сохранения порядка, предусмотренного в Законе 1991 года. В таком случае средний размер пособия (правительство установило МЗП с января 2016 года в размере 2,3 млн. рублей) превышал бы эту сумму.

Деньги, ау..!

Напомню, однако, что Лукашенко не любил безработных. А его правительство тем паче. Для того, чтобы сохранить видимость механизма социальной защиты от безработицы, оно решило его обездвижить. Сделали это элегантно, отказавшись от «минималки» в «пользу базовой величины». Новый социальный стандарт был удобным для взыскания штрафов с населения и выплаты разных пособий. Поскольку редкий безработный решится побеспокоить службу занятости ради пособия одну базовую величину. При этом социальная защищенность безработных снизилась в 10 раз.

Богатые и бедные люди, богатые и бедные страны, стараются жить по-человечески. Например, советская страна была недемократической, бедной, но старалась быть не хуже. К примеру, у нас была создана система депозитной (залоговой) стеклянной тары. Благодаря ей обеспечивался возврат пустых бутылок на предприятия для повторного использования. Покупая бутылку пива, трудящиеся платил 37 копеек, из которых на пиво приходилось 25 копеек, а 12 копеек на залоговую цену бутылки. Выпил, сдал бутылку приемщице, и купил себе пирожок с ливером. И это пропорция соблюдалась везде. В богатой Германии, допустим, пиво стоило 3 марки, бутылка — 1,5 марки. Своеобразное золотое сечение, создающее заинтересованность всех участников процесса в его воспроизводстве. В Германии, пособие могло быть высоким. Скажем, 600 марок, но при этом зарплата должна была быть вдвое большей. Речь идет не столько о суммах, но о пропорциях. Принятый некогда закон о занятости устанавливал именно такие пропорции между пособиями и зарплатами. Они могли быть большими или мизерными, но всегда пропорциональными. Пособия позволяли выживать безработному, зарплаты стимулировали работников к труду.

К сожалению, провалилась не только экономическая политика правительства, но и социальная. Они все больше расходились со здравым смыслом, с общественной моралью, с общепринятыми в мире законами и заблудились в трех соснах. Кружат вокруг и кричат: «Деньги, ау…!»