Экономика должна быть

Осенью 2012 года Минпром определился с финансированием программы модернизации подведомственных предприятий стоимостью 3,1 млрд. долларов.

Как отмечал тогда министр промышленности Дмитрий Катеринич, во исполнение поручений главы государства сформирован перечень организаций, предназначенных к модернизации в 2012-2015 годах. Из 247 организаций, которые входят в систему министерства, 159 – промышленных, из их числа подлежат технической и экономической модернизации 125 предприятий. 

Источниками финансирования программы стали бюджет, собственные средства предприятий, кредитные ресурсы банков.

Как лодку назовут…

По оценкам министерства, реализация инвестпроектов, техническое перевооружение, работа по оптимизации и эффективному использованию производственных площадей, оборудования и реструктуризации менеджмента позволят достигнуть к 2015 году в целом по Минпрому увеличения выручки от реализации продукции, товаров, работ и услуг на одного занятого в 2,1 раза, выработки по валовой добавленной стоимости на одного занятого – в 2,3 раза.

Минпром ожидал, что модернизация увеличит экспорт с 2,4 млрд. до 3,9 млрд. долларов.

Как лодку назовешь, так она и поплывет. Но многое зависит от курса плавания, от расчетов штурмана, от квалификации капитана. В итоге получилось, что «лодка модернизации» приплыла не туда, куда ее отправляли. Промышленный экспорт начал снижаться едва ли не в самом начале модернизации, а за 2015 год он вообще упал «ниже ватерлинии», если это вообще возможно. Все остальные экономические результаты, которых хотело достигнуть министерство, не реализовались. Наоборот, выручка от реализации продукции едва превышала рост себестоимости, производительность труда не росла, как следствие, нарастали долги предприятий.

Зарплата, увеличение которой должна была обеспечить модернизация, перестала расти. Теперь власти молчат о ней, как в доме, где лежит покойник.

А ведь не только деньги потрачены, но и время, и силы, и здоровье. Например, Лукашенко потребовал от администрации предприятий деревообработки до окончания модернизации и реконструкции запретить увольнение работников. Работник не может уволиться без разрешения руководителя. Отпустят – пусть уходит, не отпустят – должен работать. За нарушение – на принудительные работы. Уволился – на принудительные работы и сюда же работать.

Пристальное внимание Лукашенко обратил на специалистов и руководителей предприятий, вопрос о которых должны были решать председатели исполкомов. Но руководители не могли увольняться до окончания модернизации. Лукашенко шел на это сознательно и хмыкал: «Имейте в виду, нас начнут еще больше упрекать в диктатуре, что мы запрещаем людей увольнять».

Дисциплина – конек Лукашенко, на которого он ставит в каждом своем начинании. А эти начинания очень часто плохо заканчиваются. Потребовали от работников промышленных предприятий соблюдения сроков работ по модернизации и финансовой дисциплины. В противном случае убытки потерпит основной и главный инвестор модернизации – государство. Например, в ОАО «Витебскдрев» сорвался план полного ввода производственных линий.

Как пояснял председатель Витебского облисполкома Александр Косинец, «завод построен, но есть проблема: низкая эффективность вентиляционной системы цеха формовочного процесса… Уровень формальдегида изначально превышал предельно допустимую концентрацию в 5 раз, сейчас – в 2. В цехе без респиратора находиться небезопасно. Поэтому люди работают над решением этой проблемы». Отчего и почему такое случилось? Причин может быть множество – оттого ли, что ошиблись проектировщики, монтажники линии, подвело новое модернизированное оборудование, на котором не научился работать персонал. А может быть, обычное головотяпство или даже диверсия…

А у Лукашенко один ответ: «Пригласите генпрокурора, поручите в рамках уголовного дела рассмотреть все вопросы и посчитать убытки. Со мной согласовывать не надо: надо за кем-то проследить, провести оперативные действия, нужно сажать в следственный изолятор – сажайте». Ну посадят одного, второго, третьего… Линию перемонтирует кто-то десятый, концентрация формальдегида снизится до нормального уровня –  и что? Оказывается, Лукашенко интересуют ожидаемый экономический эффект и важнейшие результаты модернизации: рост объемов производства и экспорта, импортозамещение и повышение качества товаров.

Лукашенко в данной ситуации выступает инвестором, заказчиком модернизированного предприятия, которое должно окупить его затраты и принести прибыль. То есть он, прежде чем инвестировать в производство, сам должен был «проработать вопросы сбыта готовой продукции, расширить географию поставок продукции, найти новых партнеров, определить платежеспособный спрос на внутреннем и внешних рынках, улучшить работу заводской торговой сети, фирменных магазинов, внедрить новые формы торговли. Обеспечить реализацию продукции с высокой эффективностью, без посредников, обеспечив поступление выручки…».

«Легкий хлеб»

Все эти вопросы решить и работы сделать может только инвестор (заказчик-собственник), чтобы умножить свой капитал. В том случае, когда он, рискуя капиталом, принимает собственное ответственное решение, предвидя все трудности этого дела, в том числе и зависящие от партнеров. 

Белорусская модернизация, к сожалению, напоминает сказку «Легкий хлеб». В ней голодный волк угощается хлебом отдыхающего косаря, впечатляется высоким качеством этого продукта и просит мужика научить его делать хлеб, чтобы есть каждый день и вдоволь. Мужик соглашается провести практическое занятие, но выяснятся, что «легкий хлеб» с каждым разом тяжелеет для ученика. И обещает трудности, и приносит неприятности и физическую боль.

Завершается все традиционной моралью: обескураженный волк восклицает: «Съел я его или не съел?» А мужик отвечает: «Съесть-то не съел, зато легкого хлеба отведал».

Лукашенко рассуждает примерно так: поскольку в Беларуси древесины (отечественного и бесплатного сырья) в избытке, следует модернизировать производство и продавать на внутреннем и внешних рынках не лес-кругляк и дешевые полуфабрикаты, а готовые изделия с большей добавленной стоимостью, например мебель.

Это совершенно умозрительное предположение, хотя вполне разумное. Но для его воплощения надо было хорошо проработать. Например, заняться вопросом, заинтересованы ли в поставках белорусской мебели внешние рынки, где существует конкуренция, но нет дефицита. На внутреннем рынке дефицита тоже нет, но на нем нет и широкого платежеспособного спроса. Причем внутренний мебельный рынок заметно сужается, поскольку доходы населения падают.

Следовательно, модернизация обречена на провал, поскольку технико-технологические и производственные проблемы не вписываются в реалии экономики. Например, на мануфактуре Михаила Казимира Радзивилла крепостные ткали слуцкие пояса, имевшие высокий спрос у благородного сословия. Это была штучная, дорогая продукция, производимая подневольной рабочей силой, потому имевшая низкую себестоимость, и она приносила хозяину хорошие барыши. Но нельзя организовать поточное производство мебели на современной фабрике работниками, которых удерживают на рабочих местах административно, а не высокой заработной платой.

Нельзя это сделать психологически. К тому же низкие зарплаты исключают таких работников из числа покупателей производимой ими мебели. То же самое относится и к администрации, которую инвестор озадачивает проблемой «расширения географии поставок мебели».

Для доходов ничего не делают

Главная функция экономики, даже когда она была «некапиталистической», определялась производством тех благ, которые необходимы для жизнедеятельности людей и без которых общество не может развиваться. Когда оскудевала королевская казна и королю не хватало денег на содержание войска, он придумывал для народа новые налоги. Когда это не помогало, требовал денег от ростовщиков, обещая рассчитаться из трофеев, которые он получит после победы в войне. Если не получалось, если ростовщики отказывались, войну не затевали или прекращали.

Даже короли не имели ресурсов больше, чем могла им дать экономика. Поэтому, хотя они иногда купались в роскоши, не могли считать себя более богатыми, чем свой народ. Притом что одни могли быть скупердяями, другие – бескорыстными, озабоченными и своим благом, и благосостоянием подданных.

Недаром говорят, что экономика подобна сложному и всеобъемлющему организму, который обеспечивает жизнедеятельность каждого человека и общество в мире ограниченных ресурсов.

Подчиняясь этому принципу, любая фирма стремится к максимизации прибыли, выпуская такой объем продукции, при котором получаемый доход равен предельным издержкам. Величина предельного дохода и предельных издержек находится в зависимости от динамики валового дохода и валовых издержек соответственно. Если фирма увеличивает предельные издержки (при неизменных других условиях), предельный валовой доход падает, если она сокращает эти издержки, доход тоже падает.

Предлагаю подумать, насколько предельный промышленный валовой доход упал от массированного увеличения издержек в результате модернизации.

Если бы она проводилась с учетом реальностей экономики, такого падения быть не могло.

Кто виноват? Все, поскольку экономика втягивает в себя всех: от президентов до олигархов, от пионеров до пенсионеров. Каждый из них что-то обещает экономике, что-то берет, что-то дает.

Но среди всех игроков этого театра попадаются, не побоюсь сказать, «народные артисты» экономического дела. Не успев толком понять, что они сотворили с модернизацией, принимают Директиву № 3 «Об экономии и бережливости» в новой редакции, где эти императивы квалифицируются как «главные факторы экономической безопасности государства». Прочитал, что в документе предусматриваются меры по «повышению роли и вклада научного сообщества в решение государственно значимых задач, росту экспортного потенциала для обеспечения внешней сбалансированности экономики и диверсификации экспорта, кардинальному изменению качества управления промышленным комплексом, обеспечению энергетической безопасности и независимости страны», и понял, что должна быть экономия.

Экономики, которая должна быть, не будет.