Итоги года: Лукашенко оперся на внешнюю политику

Несмотря на суровый экономический кризис, 2015 год нисколько не поколебал прочность существующего политического режима в Беларуси – наоборот, позиции Александра Лукашенко сегодня выглядят исключительно неприступно.

Нынешняя неприступность позиций белорусских властей на первый взгляд кажется просто парадоксальной. 2015-й если и не обещал стать годом больших потрясений, то, по крайней мере, сулил власти многочисленные вызовы и заботы, ведь год начался с очередной девальвации, ухудшения экономической ситуации и нового витка войны в соседнем государстве. Наконец, это был год президентских выборов – традиционно крайне ответственного испытания для власти. На практике же оказалось, что для Александра Лукашенко это был один из наиболее спокойных, безмятежных и по-своему успешных годов правления.

Элегантная самоуспокоенность

Судя по всему, Лукашенко уже к апрелю понял, что все в итоге закончится хорошо. В условиях полной деморализации оппозиции и досрочного отказа от Площади президентская кампания 2015 года превращалась для властей в чисто техническое мероприятие. Новый виток девальвации и снижение уровня жизни были восприняты населением спокойно, после чего стало окончательно ясно, что социального взрыва пока не предвидится. А что касается российско-украинского конфликта, то он заставил западных политиков относиться к белорусскому лидеру менее требовательно, что создавало благоприятные условия для нормализации отношений с ЕС и США.

Самоуспокоенность главы государства стало очевидной во время традиционного послания к Национальному собранию, которое в нынешнем году отличалось непривычно мягкой риторикой. Впервые за долгое время белорусский лидер не грозил своим многочисленным внешним и внутренним врагам, не обещал «открутить головы», «наказать» и «разобраться». Напротив, оказалось, что и Запад для Беларуси отнюдь не враг, и в оппозиции есть не только «отморозки», и кризис вовсе не так страшен.

Апрельское выступление Лукашенко стало предвестником «оттепели», установившейся в Беларуси во второй половине года. В августе наконец-то были освобождены все политзаключенные, новых политических арестов в последующие месяцы не последовало, малочисленные акции протеста в центре Минска впервые за долгое время не разгоняли, а их организаторов лишь штрафовали. В качестве вознаграждения за подобное самообладание белорусских властей Евросоюз принял решение о приостановке действия санкций в отношении официального Минска – об этом было объявлено сразу после завершения президентской кампании.

На самих же выборах Лукашенко не просто победил, а победил с рекордными показателями: по данным ЦИК, за него проголосовали 83,48% избирателей. Победа Лукашенко, без сомнения, оказалась самой «элегантной» начиная с 1994 года, хотя бы потому, что на этот раз после президентских выборов не последовало обострения отношений Беларуси с ЕС и США. Также эта победа оказалась и наиболее легкой, ведь если в 2006 и 2010 годах успеху Лукашенко хотя бы потенциально угрожала Площадь, то на этот раз никаких угроз не существовало даже теоретически.

«Междусобойчик» оппозиции

Следует признать, что оппозиция сделала все, чтобы победа действующего главы государства выглядела максимально «элегантно».

То, что демсилы не выдвинули единого кандидата на президентских выборах, сюрпризом не стало – об этом в полный голос говорили еще в 2014-м. Сюрпризом оказалось то, что зарегистрирован в качестве кандидата в президенты был лишь один политик из лагеря демократических сил – Татьяна Короткевич, что стало дополнительным дезинтегрирующим фактором. Достичь консенсуса с оппозицией Короткевич не удалось, да она и не пыталась этим заниматься. Коллеги же по демсилам молчать не стали и дружно обвинили ее в сговоре с властью.

В результате избирательная кампания прошла под аккомпанемент противоборства разных ветвей оппозиции: сторонников Татьяны Короткевич и сторонников «игнора». Причем победителей в этом споре предсказуемо не оказалось.

По версии НИСЭПИ, Короткевич получила на выборах 22,3% голосов, то есть за пределы коридора традиционного демократического электората она выбраться так и не смогла. Причем за последующие два месяца ее рейтинг прогнозируемо обрушился – почти на 6%.

Показатели сторонников «игнора» оказались еще более скромными. Сорвать явку на выборах не удалось (проголосовали 70,2% избирателей), а сознательных «бойкотчиков» и вовсе оказалось немного – всего 4%, по данным НИСЭПИ.

Однако самое главное, что демократические силы в благоприятных для них условиях экономического кризиса так и не смогли расширить свою электоральную базу. И хотя у Лукашенко роста рейтинга доверия тоже не наблюдается, однако доминирующие электоральные позиции он все равно оставляет за собой.

В итоге можно констатировать, что расклад сил в белорусском обществе с 2010 года изменился несильно – и это несмотря на многочисленные потрясения последних пяти лет.

Где же слабое место?

Среди экспертов и представителей гражданского общества распространено мнение, что сегодня самое слабое место Александра Лукашенко – это экономика, и именно экономический кризис в итоге обрушит политическую систему Беларуси. Этот тезис, без сомнения, имеет право на жизнь, однако факты говорят о том, что он далеко не бесспорен.

Во-первых, события последних лет доказывают, что порог экономической чувствительности белорусского общества нащупать достаточно трудно. Резкое снижение доходов белорусов в 2011 и 2015 годах, несколько волн колоссальной по своим масштабам девальвации, хроническая инфляция и повышение тарифов, введение новых налогов – все это ни к какому социальному взрыву или хотя бы существенному росту оппозиционных настроений не привело. Продолжавшееся весь 2015 год падение уровня жизни не спровоцировало никаких заметных протестов в Беларуси, и это притом что власть в уходящем году к инакомыслящим относилась куда более мягко, нежели ранее.

Во-вторых, в принципе ошибочно считать, что экономические проблемы автоматически приводят к революциям или просто трансформациям политических систем. В действительности ни одна из европейских революций второй половины XX века – начиная с «бархатных» революций конца 80-х и заканчивая двумя украинскими Майданами – не была результатом «голодных бунтов». Даже мгновенное крушение Николае Чаушеску в 1989 году (румынская революция – история, часто приводимая в политологических дискуссиях в качестве образцового примера хрупкости диктаторских режимов) было спровоцировано не сокращениями рабочих на предприятиях или задержкой зарплат, а репрессиями против диссидентов.

Конечно, не подлежит сомнению, что экономические проблемы создают условия для революций и трансформаций. Однако для того чтобы революции и трансформации состоялись (или не состоялись), необходимо сочетание целого комплекса причин. В случае сегодняшней Беларуси ключевой частью этого комплекса является внешнеполитическая ситуация.

Импульс извне

Именно ситуация на международной арене обеспечивает сегодня бесспорную неприступность нынешнего политического режима в Беларуси.

Во-первых, революция и война в Украине нанесли глубокую психологическую травму «массовому» белорусу, сделав страх перед переменами просто запредельным и заставив относиться к собственным проблемам более снисходительно. Показательно, что, согласно данным социологов, при принятии решения о том, за кого голосовать на президентских выборах, белорусы прежде всего думали о проблеме мира и стабильности.

Однако украинские события сказались не только на «массовом» белорусе – дезориентированы были также традиционный демократический электорат и сама оппозиция, что привело к публичному отказу от идеи Площади. В одно мгновение стало очевидно, что ставки крайне высоки: за белорусский Майдан в любом случае придется заплатить высокую цену, да к тому же он может спровоцировать военное вмешательство со стороны Кремля. К такому раскладу никто оказался не готов, а значит, и идея Площади перестала быть актуальной.

Во-вторых, российско-украинский конфликт заставил Евросоюз гораздо менее требовательно относиться к политическому режиму в Беларуси: Запад оценил нейтральную позицию официального Минска и учел угрозу расширения российского влияния. Это, несомненно, способствовало нормализации отношений Беларуси и ЕС, благодаря чему впервые за 5 лет Минск избавился от европейской изоляции и теперь может рассчитывать на западную финансовую помощь.

Наконец, в-третьих, никуда не делся фактор политической и экономической поддержки белорусских властей со стороны Кремля. Какими бы непростыми ни были отношения лидеров двух стран, однако Лукашенко остается для Москвы важнейшим союзником, и потому Россия не допустит крушения нынешнего политического режима в Беларуси, так как это может привести к переориентации страны на Запад. Иное дело, если крах настигнет саму нынешнюю государственную систему России, – последствия этого события могут быть крайне разнообразны.

Таким образом, именно международной ситуацией во многом обусловлена та самая парадоксальная прочность позиций белорусских властей по итогам 2015 года. Внешнеполитическая конъюнктура сегодня действительно складывается в пользу Лукашенко. Однако история показывает, что конъюнктура может меняться практически мгновенно.

Все это не значит, что судьба Беларуси будет полностью определяться внешнеполитической ситуацией. Однако не подлежит сомнению, что без соответствующих внешних условий перемены в Беларуси сейчас невозможны.