Даниэла Шварцер: «В еврозоне требуется многое предпринять, чтобы сделать ее более устойчивой к кризисам»

Об экономическом кризисе в Европе, о роли Германии в выходе из кризиса и российском эмбарго корреспондент БЕЛРЫНОК побеседовал с Даниэлой Шварцер – экономистом, директором офиса Германского фонда Маршалла (США) в Берлине, руководителем Европейской программы этого фонда.

– Европа, как и многие другие регионы, переживает сегодня экономический кризис. С чего все началось? Какие этапы кризиса в ЕС вы бы выделили?

– Первые признаки кризиса в Европе проявились в финансовом секторе в 2007 году на фоне ипотечного кризиса в США, но очевидным он стал уже в 2008 году. Этот кризис очень быстро перерос в экономический, и в 2009 году начался кризис реальной экономики. Правительства вынуждены были поддерживать экономику за счет помощи со стороны государства, и в 2010 году начался кризис госзадолженности и банковской задолженности. Он был отмечен в таких странах, как Греция, Португалия, Ирландия, а позже и в Испании.

– Почему именно эти страны оказались подвержены кризису? Что было у них общего и в чем отличия?

– Кризис государственной задолженности начался с Греции. При этом греческий кризис определялся также внутренними экономическими проблемами: это недостаток конкурентоспособности и дефицит внешней торговли. То есть причины были как в реальной экономике, так и в финансовом секторе, это вызвало недоверие на финансовых рынках в Греции и эффект заражения других стран. И хотя в Испании и Ирландии доля задолженности по отношению к ВВП не была такой высокой, как в Греции, сказались и собственные внутренние экономические проблемы. В Ирландии, например, это был скорее кризис в банковском секторе, а в Испании катализатором стал лопнувший пузырь на рынке недвижимости. Но получилось, что Греция первая попала в кризисную ситуацию.

– Можно ли говорить о том, что эти страны уже справились с кризисом? Есть ли еще какие-то страны в ЕС, опасные с точки зрения разрастания в них кризиса?

– В нынешней ситуации можно отметить определенные успехи в экономическом плане в Испании, Ирландии и Португалии. У этих стран есть хорошие шансы на выход из кризиса. Что касается Греции, то политически она сейчас находится на правильном пути, поэтому страны ЕС одобрили третий пакет помощи Греции. Тем не менее у Греции уровень задолженности остается слишком высоким и, вероятно, потребуется ее реструктуризация. Еще одна страна, которая имеет высокую государственную задолженность, – это Италия. Пока итальянцы справлялись с этой ситуацией без особого давления со стороны финансовых рынков, и есть надежда, что Италия сможет выйти из нее без кризиса, но для этого правительство должно провести определенные реформы и сбалансировать свой бюджет.

– Неоднократно высказывались опасения, что этот кризис может привести и к распаду еврозоны, и даже к распаду ЕС. Миновала ли эта опасность или она все еще остается?

– Да, еще совсем недавно существовала опасность того, что Греция может выйти из еврозоны. Если бы это произошло, то весь Европейский союз мог бы потерять доверие с точки зрения своей устойчивости. Поэтому одобрение третьего пакета помощи для Греции было важным шагом, так как показало, что будет делаться все, чтобы сохранить ее в еврозоне. Но одновременно стало ясно, что и в самих странах, и в еврозоне требуется многое предпринять, чтобы сделать их более устойчивыми к кризисам. Сейчас опасности развала не существует, но это еще раз показало, насколько важно сохранить еврозону как ядро всего Европейского союза.

– Как получилось, что Германия вышла на ключевые позиции в деле разрешения нынешнего кризиса в Европе? Ее экономическая модель оказалась более устойчивой?

– Действительно, Германия играет важную роль в выходе из кризиса. Одной из основных причин этого является то, что она довольно быстро справилась с собственным кризисом реальной экономики, так как еще 10 лет назад провела экономические реформы, которые позволили ей восстановить свою конкурентоспособность. Германия, являясь крупнейшей экономикой, одновременно еще и крупнейший донор, что усиливает ее политическое значение. Комбинация этих двух сильных сторон дает ей возможность играть ключевую роль в принятии решений, которые касаются будущего развития ЕС.

– Насколько другие страны ЕС готовы перенимать опыт Германии? Или все же перевешивает желание обвинить Германию в использовании слабости других стран для подъема собственной экономики?

– Конечно, критика такого рода присутствует. Во многих странах высказывается мнение, что экономическая модель Германии не переносима один к одному на другие страны, так как Германия традиционно ориентировалась на экспорт при относительно малом внутреннем спросе. Она использует преимущества открытой экономики и возможности торговли во всем мире, что, конечно же, невыполнимо для небольших стран. Второй пункт критики сводится к тому, что Германия пытается экспортировать свой образ мышления, являясь донором.

С другой стороны, все видят, что Германия является двигателем роста в ЕС, смогла быстро справиться с кризисом. И хотя экономический рост еще, возможно, не слишком высок, но отмечаются достаточно низкая безработица, увеличение показателей по экспорту, так что все-таки у Германии есть чему поучиться. Но основная дискуссия ведется сегодня вокруг вопроса о том, в каком объеме странам для выхода из кризиса нужны реформы, а в каком – консервация.

– Как вы оцениваете экономическую ситуацию в странах – новых членах ЕС, многие из которых являются соседями и торговыми партнерами Беларуси?

– Государства Балтии серьезно пострадали от кризиса, но при этом они явились примером того, как можно справляться с кризисом и насколько удачным может быть процесс экономических реформ. Причем некоторые из них, несмотря на существующий кризис, даже вступили в еврозону. Польша отличается хорошим экономическим ростом, является важным партнером для Германии, там успешно проводят реформы, экономика быстро восстанавливается. И что касается экономического мышления, то она близка к таким странам, как Германия и Великобритания. В целом можно сказать, что трансформационный процесс в этих странах оценивается как успешный. Конечно же, этим странам еще нужна поддержка в определенных процессах, но общая оценка состоит в том, что расширение на Восток было успешным.

– Еще три страны из нашего региона – Молдова, Грузия и Украина – в связи с подписанием договоров об ассоциации с ЕС смогут воспользоваться преимуществами режима свободной торговли с ЕС. Очевидно, что для этих стран открывается новый рынок, но в чем состоит для ЕС экономический смысл установления такого рода отношений?

– Европейский союз надеется благодаря таким мерам стабилизировать ситуацию в соседствующих с ним странах. Процессы, которые происходили в Центральной и Восточной Европе, о которых мы говорили выше, например в Польше, показали, что устранение торговых барьеров всегда приводило к экономическому росту и более тесным политическим отношениям. Эти три страны теперь получают доступ к рынкам Евросоюза – и это положительный момент. Ясно, что там необходимы реформы, но либерализация торговых отношений играет при этом важную роль.

– Украине этот договор «стоил», пожалуй, дороже всего. Россия, на которую в связи с конфликтом в Украине были наложены санкции, ввела запрет на поставку ряда европейских товаров. Остается ли угроза ухудшения экономической ситуации в связи с закрытием российского рынка для ЕС или с этой проблемой Европа также справилась?

– Конечно, эта проблема еще существует, она не преодолена, и многие компании и государства ЕС столкнулись с сокращением доходов из-за того, что не смогли ввозить свои продукты на российский рынок. Фактически такие действия, как санкции и контрсанкции, являются ценой за политический конфликт. Со стороны ЕС это показатель того, что суверенность государств – соседей Европейского союза должна соблюдаться и эти государства должны иметь возможность сближения с ЕС.

Пока конфликт с Россией не преодолен, санкции и ответные санкции привели к тому, что экономические связи сократились. В Европе уже высказываются за сокращение зависимости от импорта энергоносителей. Но все же основной упор делается сегодня на диалог по поводу того, как можно разрешить этот конфликт и вернуться к открытым отношениям. Я думаю, что ни одна из сторон сегодня не заинтересована в том, чтобы ситуация еще более ухудшалась.