Оппозиция предлагает разные сценарии с одним финалом

На фоне довольно унылой избирательной кампании в центре внимания политизированной общественности оказалось противоборство двух политических стратегий, существующих сегодня в белорусской оппозиции.

Одну стратегию символизируют собой кандидат в президенты Татьяна Короткевич, глава ее предвыборного штаба Андрей Дмитриев и в целом кампания «Говори правду». Они исключают возможность досрочного снятия с президентских выборов и призывают белорусов прийти на избирательные участки 11 октября. Вторую стратегию представляют Николай Статкевич, Анатолий Лебедько, Владимир Некляев и ряд других демократических политиков. Они призывают максимально использовать возможности избирательной кампании, но само голосование – игнорировать.

Некоторые политические структуры – например, Партия БНФ и движение «За свободу» – предпочли остаться в стороне от дуэли стратегий, не поддержав ни тех, ни других.

Стратегия политического позитива

Незадолго до старта президентской кампании лидер «Говори правду» Андрей Дмитриев пообещал журналистам сменить имидж белорусской оппозиции, сделав ее более позитивной. Этот принцип и определил стиль предвыборной кампании Короткевич.

Татьяна Короткевич придерживается «психотерапевтической» манеры общения с электоратом. Она не пугает избирателей ужасами диктатуры, угрозой войны, неизбежностью фальсификаций и необходимостью Площади. Она отказалась от жесткой критики лично Александра Лукашенко и полностью исключила для себя возможность досрочного выхода из президентской гонки. Она мягка в суждениях и не предлагает белорусам сложных путей. Месседж Короткевич прост: сейчас страна находится в кризисе, но для изменения ситуации к лучшему достаточно всего лишь прийти на избирательные участки и проголосовать. Важная для демократических сил тема кражи голосов выносится при этом за скобки.

Среди политических комментаторов кампания Короткевич породила самые разные оценки и реакции – в том числе и весьма позитивные. Некоторые эксперты заговорили о рождении нового политического стиля, а кто-то даже разглядел в этой кампании свидетельство смены поколений в белорусской оппозиции. Однако и тот и другой тезис пока представляются чрезмерно субъективными.

В действительности в стратегии Дмитриева-Короткевич нет никакого ноу-хау. И за примером не нужно далеко ходить: фактически той же линии поведения придерживался на выборах 2010 года кандидат в президенты Алесь Михалевич. Он, как и Короткевич, пытался отойти от шаблонного образа оппозиционного кандидата в президенты, делал ставку на позитивную альтернативу, не призывал к протестам и полностью отказался от критики Лукашенко.

Другое дело, что пять лет назад Михалевич был лишь фоном для гораздо более сильных альтернативных кандидатов, сделавших ставку как раз на жесткую риторику. А теперь Короткевич оказалась единственным кандидатом в президенты, претендующим на то, чтобы считаться альтернативой Лукашенко, поэтому ее стратегия воспринимается едва ли не как мейнстрим.

Между тем пример Михалевича крайне поучителен для всех, кто убежден, что в Беларуси можно и нужно заниматься исключительно реальной политикой, а не каким-то диссидентством.

Во-первых, никаких электоральных бонусов от подобной линии поведения Михалевич не получил: по данным НИСЭПИ, в 2010-м за него проголосовали 2,7% опрошенных, то есть в 2-3 раза меньше, чем за классических оппозиционных кандидатов Андрея Санникова и Владимира Некляева. Во-вторых (и это еще важнее), несмотря на то что Михалевич никогда не звал людей на Площадь и никогда не критиковал лично Лукашенко, он вместе с другими кандидатами в президенты был брошен в СИЗО КГБ и обвинен в организации массовых беспорядков. Последнее, разумеется, не означает, что Короткевич ожидает та же участь. Однако пример Михалевича показывает, насколько хрупок статус «просто политика» в стране, где нормальной политической жизни нет уже 20 лет.

Стратегия «игнора»

Велик соблазн свести суть нынешнего конфликта к противоборству между стратегиями участия и неучастия в выборах, однако это было бы чрезмерным упрощением. Статкевич, Некляев или Лебедько вовсе не являются принципиальными сторонниками бойкота выборов априори (лидер Объединенной гражданской партии и вовсе успел поучаствовать в нынешней кампании в качестве потенциального кандидата в президенты). Речь скорее идет о двух линиях поведения: более мягкой и более жесткой.

И на фоне стратегии Короткевич-Дмитриева линия поведения Статкевича и К^о действительно выглядит чуть ли не радикальной.

Фактически сторонники стратегии «игнора» во главу угла ставят нанесение максимального ущерба власти всеми доступными средствами. Статкевич говорит, что выборы уже сфальсифицированы, что идти голосовать не стоит и что задачей оппозиции должно стать «недопущение легитимизации президентских выборов и политического режима Александра Лукашенко». Вместо того чтобы тянуть людей на избирательные участки, он тянет людей на улицу – пусть на локальные, но акции протеста, с помощью которых собирается отвоевать «пространство свободы». На первый план во время этих акций выходит не позитивная повестка, а обвинения Лукашенко в государственном перевороте, насильственных исчезновениях оппонентов, сдаче Беларуси Кремлю и т. д. (все это – главные вопросы митинга, состоявшегося 23 сентября на площади Свободы).

Стоит признать, что стратегия Статкевича и К^о не претендует на оригинальность. Причем раньше у оппозиции был козырь в рукаве – идея Площади. Сегодня же на полномасштабную Площадь надежды нет. Демсилы могут предложить белорусам лишь серию малых уличных акций с довольно размытыми конечными целями да призыв провести 11 октября лежа на диване.

Две правды

Сторонники стратегии Дмитриева-Короткевич говорят, что заниматься надо реальной политикой, а не диссидентством. Мол, в глазах общества традиционная оппозиция уже настолько себя дискредитировала, что ее поддержка на выборах это скорее минус для кандидата, нежели плюс. Непримиримая борьба с режимом это, конечно, хорошо, но только с этой стратегией оппозиция уже 20 лет терпит одни поражения, она замкнулась в «демократическом гетто» и не может расширить свою электоральную базу. А раз практика показывает, что подобная стратегия безуспешна, то необходимо пробовать что-то новое.

По мнению сторонников стратегии «игнора», «Говори правду» пошло на сговор с властью, а Андрею Дмитриеву обещано место в парламенте и статус «системной оппозиции». Мол, призывая белорусов прийти на избирательные участки, Короткевич заставляет людей верить в то, что выборы в Беларуси действительно существуют. Но подобная стратегия – это предательство, ведущее к полной легитимизации действующего политического режима на Западе, к полному исчезновению реальной оппозиции и утрате всяких надежд на перемены.

Однако за этими бескомпромиссными спорами отходит на второй план реальная цена данного вопроса. А она на самом-то деле невелика.

История показывает, что универсального рецепта успеха в политике не существует: успех или неудача каждой политической тактики зависит от конкретных обстоятельств и конкретных исполнителей. И механизмы трансформации авторитарных политических режимов в истории можно обнаружить самые разные. Поэтому нынешние и любые последующие споры о том, какая политическая стратегия лучше, могут быть разрешены только на практике. Однако в случае Беларуси скорого разрешения данного спора ждать не следует.

Безнадежная игра

Сущность нынешней дуэли стратегий заключается в том, что ни одна из них не предполагает прихода к власти. Более того, они не предполагают даже серьезного прорыва в этом направлении. Сегодня успех любой из стратегий может быть только условным или вовсе виртуальным.

Даже если за Короткевич проголосуют 15-20% избирателей, а «Говори правду» через два года получит места в Палате представителей, это само по себе все равно не приблизит их к реальной власти, а Беларусь – к переменам. Владимир Гончарик в 2001-м, а Александр Милинкевич в 2006-м, по данным НИСЭПИ, набирали на выборах больше 20%, однако это не сделало их ни бесспорными лидерами протестного движения, ни просто влиятельными фигурами в политической жизни страны. В 2000-2004 годах в Палате представителей заседала целая группа оппозиционных кандидатов, однако, несмотря на это, политическая система успешно двигалась в сторону еще большего ужесточения.

Даже если Статкевич и К^о добьются низкой явки и непризнания выборов на Западе – это все равно не сделает демократические силы 10-миллионной польской «Солидарностью», способной вынудить руководство страны идти на уступки.

Возможно, делегитимизация и навредит власти, однако не совсем понятно, каким образом она приблизит демократические перемены в Беларуси.

Возможно, явка на выборах действительно окажется невысокой. Однако отсутствие каждого конкретного человека на избирательном участке 11 октября вовсе не будет означать, что этот человек примкнул к протестному движению и стал сторонником оппозиции.

Возможно, Статкевич действительно отвоюет «пятачок свободы», однако что он будет с ним делать? К тому же власть после завершения президентской кампании, скорее всего, выбьет демсилы с этого пятачка.

Именно в этой бесперспективности – главная проблема обеих стратегий. Речь ведь не идет о том, чтобы прийти к власти. Речь сегодня может идти только о том, чтобы с помощью той или иной стратегии занять чуть более выгодные позиции на политическом поле Беларуси и ждать того момента, когда в стране наступит «революционная ситуация».