Петух в академии

Лукашенко выслушал доклад председателя НАН РБ Владимира Гусакова о приоритетах белорусской науки. Тот рассказал о состоявшейся реорганизации академических структур, которая проводилась для их оптимизации.

Председатель пояснил лидеру страны, что целями перестройки стали 13 научных приоритетов, предложенных учеными для деятельности в будущей пятилетке.

При этом Лукашенко традиционно живо поинтересовался насчет предстоящих экономических эффектов, которые при этом планируются к достижению в ближайшей перспективе.

Специалисты (при этом они часто ссылаются на прежний опыт ускорения науки, который загнал в могилу НТП в СССР) считают, что даже предварительный расчет экономического эффекта научных разработок очень сложен. Если к вопросу подходить формально, для получения финансирования НИОКР, то эффект всегда оценивается высоко. Но в любом случае независимо от суммы финансирования подтвержденный практическими результатами экономический эффект оказывается скромным. Попытки перевести научные структуры «на хозрасчет» вызывали недоумение, ведь многие научные коллективы, имеющие отношение к экономике только во время сельскохозяйственных работ, к которым они регулярно привлекались, зарабатывать деньги на рынке не умеют.

Только на полях и фермах ученые сталкивались с реальной экономикой.

Большего от науки (академической, отраслевой, вузовской) ожидать нельзя.

Разумеется, как детище существующей системы, которая имела собственные политические, социальные и экономические потребности, наука, как умела, удовлетворяла их. Например, в области вооружений или в творческом развитии теории классового гуманизма и прагматическом ее применении в общественной практике.

Как тут подсчитать экономический эффект?

В постсоветские времена в академических структурах произошла кадровая эволюция. Квалифицированные ученые сумели найти для себя подходящих работодателей в частных центрах, в государственных западных структурах, где интеллектуальная работа оценивается высоко, даже когда она не имеет сиюминутной выгоды.

То есть утверждается, что не только наука, но и многие другие некоммерческие программы имеют большое значение для общества, в конечном итоге формируя имидж страны, а он позволяет достигать прагматических целей.

У нас же от науки ждут быстрых и непосредственных результатов. Порой руководство страны напоминает петуха, который неутомимо ищет заветное зернышко там, где его не может быть по определению. Но роет землю, движимый инстинктом. Лукашенко всегда (ныне усиленно) ищет, где раздобыть денег на продолжение своей политики. Как известно, заводы простаивают так же, как 20 лет назад, когда он их запускал. За это время многие реанимированные им предприятия благополучно «утонули», а оставшиеся перебиваются с хлеба на квас. Не зарабатывают даже на чарку со шкваркой. Не лучшая ситуация и в сельском хозяйстве, где валовая продукция, в особенности выручка, определяемая по реальным рыночным ценам, намного превышает затраты на производство.

Вот и приходится сетовать на всех и на каждого.

Белорусские ученые, вероятно, гордятся своей принадлежностью к академии, созданной Платоном еще в IV веке до Рождества Христова, к академикам, объединенным интересом к свободной и публичной дискуссии о сущем и должном, о бытии и методах его постижения и моделирования. То есть академия (свободная и публичная) была частным делом свободных граждан, финансируемым ими же. Что не исключало меценатство, но не имело никакого отношения к государственной казне.

Академия в течение веков модифицировалась, исчезала и возрождалась, наследуя дух платоновского общественного гимнасия, где члены общества приобретали знания. Имела пользу в том, что знающий мог научить незнающего. Например, как сегодня Национальная академия наук США, интеллектуалы которой выступают «советниками нации в вопросах науки, техники и медицины».

При этом члены академии работают на общественных началах.

Это принципиальный момент, который никогда и никем не оспаривался. До той поры, пока партия и правительство не создали Академию СССР, ее минский филиал (АН БССР) и филиалы во всех других союзных республиках.

Когда в 80-е годы прошлого века возник вопрос, что же делать с академиями, оказалось, что перестройке они не поддаются.

Попробовали коммерциализировать их – получился пшик. Что в Москве, что в Минске…

А «если наука не влияет на финансовое состояние государства и сама «телепается» из стороны в сторону, не зарабатывая деньги хотя бы на собственное содержание», то можно согласиться с Лукашенко.

Не только потому, что «академики» не способны зарабатывать деньги, но и потому, что руководство обращается к ним с разными вопросами. Хотя априори знает все ответы на них.

Могут поучить каждого ученого и учат каждого.

Они и сами академики. Каждый – себе…