Цивилизованная и дикая: Норвегия

Ехать в Норвегию было боязно: там холодно, дождливо и бешеные цены. Но дешевизна билетов, которой туристов заманивают в дорогую страну, и белые ночи перевесили чашу сомнений. Когда еще будет такой шанс?

Маршрут складывался следующий: самолетом из Вильнюса в западный Берген, так называемые «ворота фьордов», потом поездом на восток до Осло,  по самой высокогорной в Европе железной дороге, и оттуда обратно в Вильнюс. Останавливаться предполагалось у местных: каучсерфинг создает для этого все условия.

Ожидала от этой поездки чего угодно, но только не дежавю. Оказывается, Норвегия очень похожа на Горный Алтай. Те же зеленые, покрытые буйной растительностью горы, те же кристальной чистоты ручьи и водопады, та же сырость, тот же запах. Да что там – даже цветы и травы сплошь узнаваемы: по склонам заросли папоротника и оранжевые огоньки купальницы,  в огородах – глянцевые лопухи бадана, на вершинах – черника, малина и прочее ягодное изобилие.

Но только если на Алтае ледяные горные озера, то в Норвегии – фьорды. Узкими и длинными морскими заливами изрезан весь западный берег страны, и горы обрываются прямо в водную гладь. По вечерам на нее с вершин спускаются облака – тоже очень по-алтайски.

Через горы к комфорту

О сходствах и различиях в природе можно дискутировать, но о разнице культур не поспоришь. Алтай уберег свою красоту от разорения благодаря отсутствию дорог и прочих благ цивилизации. В Норвегии человек и природа сосуществуют бок о бок.

Страна испещрена сетью скоростных магистралей, которые упрямые норвежские викинги не приспосабливали к карте местности, а проложили прямо через скалы, вырубив в них бесчисленные тоннели. Поэтому любая поездка по западной части Норвегии, будь то на машине или на поезде, словно иллюстрация к сентенции о «полосатой» жизни. Только заглядишься на какую-нибудь живописную картинку, как ее скрывает сумрачный каменный свод. Лишь успевай засекать длину, скрылось ли солнце на 800 метров или на все 7 км пути. Самый длинный норвежский тоннель длится 25 км, и трудно представить, как местные передвигались по стране в отсутствие современных дорог.

Жителей в Норвегии совсем немного – около 5 миллионов, плотность населения – всего 13 человек на квадратный километр, в четыре раза меньше, чем в Беларуси. И если в Беларуси народ концентрируется в городах, то в Норвегии, несмотря на суровую природу, люди не очень-то жмутся друг к другу. Едешь по горной дороге, и то тут, то там встречаешь деревянные домики. Здесь и населенного пункта никакого нет, а вот же домик двухэтажный стоит, и к нему протянуто электричество, и вода с канализацией имеются. И рядом детские качели, и пасутся овечки.

Я останавливалась в 40 км от Бергена, в одноименном с фьордом местечке Лангхелле. Это просто гора, усеянная редкими разноцветными деревянными домиками. Наверх ведет узкая асфальтированная дорога, по обе стороны от которой человек отвоевал под жилище небольшие пятачки земли.  Наш дом стоял у самого подножия, от крутого берега фьорда его отделяла только полоса хайвэя. Удивительный контраст: смотришь  направо – с веранды открывается фантастический вид на фьорд, смотришь налево – взгляд упирается в скалу, пасть которой извергает один за другим быстрые автомобили.

Как мне показалось, на этом сочетании дикой природы и цивилизации и замешана современная Норвегия.  Испокон веков промышлявшие  рыболовством и охотой, норвежцы, найдя в XX веке нефть, подняли уровень жизни до самого высокого в Европе, но в душе так и остались простыми рыбаками. За три дня, проведенных близ Бергена, я была на рыбалке дважды в двух разных компаниях. И оба раза видела рядом с собой не рафинированных европейцев, а нормальных добытчиков – в перепачканной одежде, ловко насаживающих наживку и управляющихся со снастями.

С удочкой, ружьем и лукошком

Чтобы было нагляднее, расскажу про Сигрунн и Одда. Эту немолодую уже супружескую пару я встретила, спускаясь вечером со «своей» горы. Их дом – самый верхний, на границе леса, так что вечерние прогулки по вершине горы для них в порядке вещей. Правда, в тот вечер, когда мы случайно встретились, им так и не удалось совершить променад. Мы как встали на повороте, так и проболтали час. Температура от силы плюс 10, я в теплом костюме, а мои знакомые – в шортах и олимпийках – демонстрируют накачанные ноги.

Одд – железнодорожник, Сигрунн – секретарь… в тюрьме (она показала на зеленый остров посреди фьорда, возле  которого прошлой ночью я поймала какую-то красную рыбину). Оказывается, на острове находится тюрьма для тех, кто заканчивает отбывать срок наказания. В последние два года заключенных готовят к возвращению в социум: трудотерапия, профобучение, спорт, работа с психологом. На этом месте разговор свернул на Брейвика, но об этом позже.

Вырастив троих детей, супруги живут вдвоем размеренной жизнью.  До четырех — на службе, после четырех – дома и на природе. Домов у Сигрунн и Одда даже два. В одном, небольшом, но очень уютном, они живут, а другой стоит рядом пустым как семейная реликвия. Это изба покойной матери Сигрунн. Свой дом супруги много лет назад перевезли в «родовое поместье» по бревнышку из другого местечка. Дома у норвежцев мобильные, как когда-то крестьянские избы на Руси.  

Потрясшие меня детали: вода в дом подается прямо из горного ручья (у соседей обычный водопровод), а печку хозяева топят дровами, которые заготавливают сами (!). И вот в этом они совсем не оригинальны: махать топором для местных — обычное дело. Для немощных стариков дрова заготавливает коммуна. Одд с гордостью показывает поленницу, в которой пять видов древесины, от березы до рябины, на каждый вид погоды. Кто бы мог подумать, что рябину можно в печку…

Возле дома у Сигрунн маленький огород. Размером он с хрущевскую кухоньку – в нашем представлении таких огородов просто  не бывает. Да в этом климате и расти ничего не должно. Каменистая почва, плюс 19 в июле, дождь каждый день.  Но хозяйка хвастает невысокими ростками: «вот тут у меня — картошка, тут – помидорная рассада, тут – зеленый горошек».  В ответ на мое удивленное «на сколько же вам этой картошки хватит?» Сигрунн поясняет, что на зиму они закупают корнеплоды в больших мешках, а молодые клубни с огорода – это так, полакомиться.

Но огород – только малая толика общения с природой.  Нормальное времяпрепровождение норвежцев – рыбалка, охота, сбор грибов и ягод. Женщина с ружьем тут никого не удивит. Дичи в местных лесах хватает, но на животных ценных пород охотятся строго в соответствии с лицензиями. Как рассказали мои знакомые, в год на коммуну дается разрешение на отстрел одного оленя. Соседи сами решают, чья очередь в этом сезоне.

В общем, когда Сигрунн и Одд позвали меня на рыбалку, это прозвучало, как  приглашение прогуляться вечером по парку. Да так это примерно и выглядело. Двадцать минут ходьбы до горного озера, там — мастер-класс по закидыванию спиннинга, пирог с кока-колой и неспешный путь обратно. Да, за полтора часа релакса вытащили три маленькие форели. Хозяева извинялись: луна пошла на убыль, клев плохой.

Не в тесноте и не в обиде

В финансовом плане неделя в Норвегии путешественнику покажется месяцем. Все не просто дорого, а дико дорого. Проезд в автобусе, бутылка воды – 5 долларов, столько же стоит чашка кофе, бутерброд к ней – в два раза дороже. Но местные в таких мелочах себе, конечно, не отказывают: месячная зарплата у них в среднем 5.500 долларов в эквиваленте. Вот купить  жилье будет сложнее: в Осло меня принимали в небольшой квартирке (а-ля наши 33 квадратных метра) возле вокзала, которая стоила хозяину 270 тыс. долларов. Так что нищими в норвежских магазинах себя чувствуют разве что иностранцы.

Что меня удивило в норвежцах, так это то, что они всем довольны в своей стране. По крайней мере, на словах. Представьте, что иностранец спросит белоруса, россиянина или украинца, как тому живется.  В Норвегии разговор «за жисть» я заводила с тремя или четырьмя, и все как один на мое провокационное «вы такие счастливые, у вас…» подтверждали: «да-да, нам очень повезло».

Да, кивали они, нам очень повезло, что мы не вступили в Евросоюз (Норвегия хоть и в шенгенской зоне, но не в ЕС), благодаря этому нас не коснулся экономический кризис.  В отличие от других стран Европы, у нас почти нет безработицы. Цены, конечно, кусаются, но это потому, что зарплаты высокие. А зарплаты высокие, потому что много нефти. Да, больше трети доходов уходит на выплату налогов, зато у нас полный соцпакет: бесплатное образование и здравоохранение. Молодежь часто уезжает из дома, чтобы поучиться или поработать в другой части страны, но потом все равно возвращается. Ведь дома лучше. И, конечно, у нас тут очень красиво и очень чисто: нет, мы определенно счастливчики.

Но северная красота имеет и свою обратную сторону. Там, где летом белые ночи, зимой солнце светит всего 3-4 часа в день. В Бергене 300 дней в году идут дожди, и зима не исключение. В общем, полгода тут — сырое, темное уныние, чавкающее под ногами снежной кашей. «Как вы тут выживаете?» – спрашивала я местных. – «Мы думаем о лете».

Летом норвежцы превращаются в естествоиспытателей.  Повсюду, и в самом Бергене, и на любимой бергенцами горе Флёйен, и в ботаническом саду Осло – я встречала группы детей, одетых в зеленые и оранжевые жилетки. Это детсадовские (самым младшим — около трех) и пришкольные лагеря, в которых скаутов приобщают к природе. Самые маленькие покорители горы Флёйен просто качались на качелях и мерили лужи резиновыми сапожками, крох лет пяти с рюкзачками за спинами преподаватели вели по «тропе динозавриков». Чуть выше, на озере, взрослые учили подростков управляться с байдарками, их сверстники тем временем сачком процеживали водоем на предмет головастиков, на противоположном берегу детей строили для «веселых стартов».  В столичном же ботаническом саду малышей водили вдоль грядок с огурцами и тыквой: чтобы не думали, будто корнишоны добывают из банок.

Черно-белая и цветная

Картинки безмятежной «пионерской» жизни рождали чувство тревоги. Вот такие же яркие жилеты мелькали на экранах четыре года назад, когда телеканалы передавали оперативное видео с острова Утойя под Осло.

Сейчас Брейвик, «из идейных соображений» убивший 77 человек, живет в одиночной 3-комнатной камере, ведет переписку с миром, жалуется на качество тюремного масла, отсутствие Интернета и на то, что его заявка о регистрации фашистской партии была отклонена.

«Разве это правосудие? Как такое возможно?» – Сигрунн на мое недоумение понимающе качала головой. Она соглашается, столь мягкое наказание дико для иностранцев, но главное, по их мнению, что Брейвик никогда не попадет на тот зеленый остров-тюрьму для «выпускников». Несмотря на мягкие условия содержания и ограниченный тюремный срок – 21 год – заключение по норвежскому закону может продлеваться бесконечно, если комиссия решит, что преступник по-прежнему опасен для общества. А комиссия наверняка так решит. И значит, о террористе можно не беспокоиться: он изолирован навсегда.

Между тем дикий расстрел на Утойе – первое, что приходит на ум, когда прибываешь из Бергена в Осло. Просто между городами разительный контраст.  Берген – это старая ганзейская архитектура, пасторальные картинки и красивые блондины.  Железная дорога Берген — Осло вошла в десятку самых живописных железнодорожных маршрутов планеты. Поезд сначала поднимается на высоту 1.200 метров, преодолевая высокогорное плато, а потом спускается в долину. Семь часов кряду перед пассажирами разворачиваются потрясающие виды: заснеженные вершины, водопады, горные реки и озера, зеленые луга с овечьими стадами.

И вот после этих восхитительных пейзажей Осло встречает мрачноватыми привокзальными высотками, рядом с которыми торгуют фруктами подозрительные типы. Вместо улыбчивых блондинов – африканцы и хиджабы, а «бледнолицые» запросто справляют нужду под забором. Волей-неволей вспоминаешь Брейвика и начинаешь представлять, на какой почве у него «снесло крышу».

Конечно, это только первое впечатление от города, в целом Осло оставляет гораздо лучшие воспоминания. Ближе к центру города этнокультурные особенности столицы уже не так бросаются в глаза. И, в сущности, тут царит такая же дружелюбная атмосфера, как и в провинции, только вместо природных красот туристу предлагают сугубо городские достопримечательности. Модерновая геометрия здания опера холл, исторические фрески городской ратуши, где ежегодно вручают Нобелевскую премию мира, мощные и полные драматизма обитатели парка скульптур Вигеланда – в этом городе есть что посмотреть.

Но это, несомненно, уже другая Норвегия.