11.06.2015, 8:54
Язык говорит человеком

Константин СКУРАТОВИЧ
Редакция онлайн-издания «Белрынок» возобновляет рубрику «Грицановские чтения», которая была заведена еще в еженедельнике «Белорусы и рынок» в память о нашем современнике, выдающемся ученом-философе, социологе, историке, религиоведе и публицисте Александре Грицанове. Человек энциклопедического кругозора, издатель целого ряда современных энциклопедий в рамках глобального проекта «Международная гуманитарная энциклопедия», автор статей, многие годы сотрудничавший с газетой «Белорусы и рынок», Александр Грицанов ушел из жизни в расцвете творческих сил в 2011 году. Под рубрикой «Грицановские чтения» газета публиковала мнения на тему актуальных для Беларуси проблем неравнодушных ученых и всех, кто считает, что свободно высказанная мысль в состоянии повлиять на судьбы страны и ее народа.
Мы предлагаем читателям материалы, в том числе архивные, связанные с проектами, реализованными подвижническими усилиями долгие годы публиковавшегося в «БР» автора множества статей, философа и энциклопедиста Александра Грицанова.
К участию в проекте «Грицановские чтения» мы приглашаем как интеллектуалов, уже реализовавших себя профессионально, так и любопытных неофитов, которым хочется заявить о себе.
Для подтверждения основательности наших планов публикуем одну из статей Грицанова, которую можно считать программной для начала дискуссии.
* * *
«Когда слова утрачивают свое значение,
народ теряет свободу» (Конфуций)
(любимое изречение А. А. Грицанова)
В наших постсоветских условиях (когда в чести по-прежнему материализм и примитивно истолковываемый дарвинизм) философия реально должна не учить, а лечить. Если не иметь хотя бы приблизительного представления о том, что есть «дух», «воля», «социализм», «свобода» и многое другое, мы всегда будем игрушками в лапах подонков.
Избранными люди становятся сами, проходя вертикальную эволюцию в человеческом самосовершенствовании и ряд нравственных и духовных реинкарнаций (перевоплощений). «Язык говорит человеком». Эту идею у нас не понимают. Если человек (по Оруэллу) понимает слово «свобода» лишь в контексте оборотов «свободные сапоги» и «свободный туалет», то это модель СССР и СНГ ХХ века.
Такие общества обречены.
В качестве неполитизированного примера: американец венгерского происхождения летит в космос. Венгры-корреспонденты его не понимают: «Он – классный программист, зачем ему это надо?». По-венгерски «космос» обозначается словом «пустота». Тогда многое в их реакции становится понятно.
Если же слово «космос» понимать по-гречески («украшение», «упорядоченность» со звучанием «гармонии сфер»), то туда лететь интересно.
Целое общество можно просветить – чтобы максимально большее число людей отказывались от животных ценностей существования. Но это – удел властей и элиты. Как правило, если они невменяемы или безответственны, общество гибнет.
Люди же – духовные – как правило, не пропадают даже под обломками. Человека делает человеком (потенциально богоравным существом) нечто иное: вера (самая разнообразная), рефлексия над собой и миром, творческий и критический разум, любовь, готовность к самопожертвованию во имя Идеи и т.д.
Если человек задумывается о смыслах существования – личных и своего окружения, – он перестает быть жвачным существом. А это происходит всегда, когда что-то не ладится в жизни кого-то одного или общества в целом. И тогда знакомство с культурной Традицией жизненно необходимо, дабы ежечасно не изобретать плохонький велосипед.
Платон, Кант, Гегель, Хайдеггер писали – для уровня своего времени и культуры – сложно. Разные проблемы системы «человек – мир», которые необходимо осмыслить, диктуют необходимость использования самых разных красок словесной палитры. В эпоху виртуальной реальности невозможно понять традиционными понятийными средствами классического философствования. Философия, говорящая для толпы и на языке толпы, – это уже нечто иное, предполагающее решение новых социальных задач.
Они определяются новыми трендами, которые испытывают человечество на выживание, и по-прежнему соблазняют его новыми и исключительными возможностями.
Где ускользает грань между завораживающими стимулами и их трагическими результатами?