Может лучше не спрашивать?

К счастью, одним из последних лиц, имеющих право на компетентное мнение относительно государственного суверенитета, высказался министр внешних дел РБ Владимир Макей: «Я считаю, что, если спросить подавляющее число граждан нашей страны, они однозначно скажут, что Беларусь должна оставаться независимым и суверенным государством».

Должна быть, следовательно, будет!? Как подчеркнул министр, белорусы мечтали о независимости на протяжении многих веков и добились этого. А независимость стоит дорого, над ее утверждением надо работать дальше и больше, укреплять суверенитет и территориальную целостность своего собственного государства. Напутствуя строителей коммунизма на великие дела, Никита Хрущев сказал: «Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!».

Не верили только «психи»

И «товарищи» усердно заработали. И никому в голову не пришло после спросить работников — хотят ли они жить при коммунизме, доживут ли они до светлого будущего, придет ли оно вообще? Таких социологов и сомневающихся респондентов, нет, не расстреливали, не сажали в тюрьму, как раньше (когда строили социализм), а направляли в «психушки». Предполагалось, что только ненормальные люди могут не верить или противиться наступлению рукотворного рая на земле.

При Хрущеве и при Брежневе советским социологам разрешалось опрашивать людей исключительно на предмет роста их коммунистического отношения к труду. И, как уверяли руководство и общество социологи, сознательность трудящихся повышается.

Об остальном у них не спрашивали. Ведь если спросить большинство, что они думают о коммунизме, можно получить ошеломительные результаты.  Социологический опрос, например, проводится по презентативной для всей генеральной совокупности выборке, данные которого позволяют определиться с мнением большинства и меньшинства по исследуемому предмету, с численностью тех, кто к нему равнодушен или не определился в отношении к нему. И (как говорится) если опрос применяется по научным методам, результаты соответствуют действительности. А результаты, что было очевидным для руководителей, не совпадали ни с идеологией, ни с социально-экономической практикой, ни с лозунгами, которые предлагались народу в качестве руководства к действию.

Особенность социологического опроса в том, что его результаты не имеют силы закона. Они могут служить заказчикам опроса инструментом для воздействия на реальное поведение людей. Такие опросы проводились, но только по заказу, под контролем партийных и компетентных органов, результаты которых использовались самими органами.

В постсоветские времена на постсоветском пространстве социология получила право на независимое и свободное научное существование. Но в Беларуси ее судьба не сложилась. Один из последних независимых исследовательских центров (НИСЭПИ) был ликвидирован властями. И если захочешь спросить людей, что они думают, сделать это невозможно. Разве обратиться к ангажированным службам, которые по настоянию заказчика, могут получить и объективные показатели. Но кто в них поверит, исключая самих заказчиков опроса. Тут сразу возникает коммуникационная проблема, когда низы не хотят верить верхам, как они не верят в объективность избирательных комиссий всех уровней, которые десятилетиями только подтверждают «рейтинговые прогнозы» назначаемых для победы кандидатов.

Продали суверенитет за дешевые ресурсы

В отличие от соцопросов, выборы и референдумы, проводимые в Беларуси, тоже направлены на выявление мнения большинства. Но оно приобретает силу закона. Выборы проводятся регулярно. Если выборы честные, то особой проблемы нет. После 1994 года многие оказались недовольными работой молодого президента над повышением уровня жизни. Утешали себя — в следующий раз не выберем. На этих, как считают многие, первых и последних президентских выборах белорусов спросили и об их отношении к суверенитету своего государства. В программе кандидата содержался пункт, в котором исключительное значение отводилось России. И как экономический «локомотив», который, надеялись, вытащит за собой белорусскую экономику и обеспечит дешевыми энергоносителями.

В 1995 году президент инициирует референдум, который  предлагает гражданам поддержать его действия, направленные на экономическую интеграцию с Российской Федерацией». В итоге президент получает карт-бланш, народ ликует в предчувствии счастливой и богатой жизни.

Как после этого сказать, что никто никогда не спрашивал граждан Беларуси, как они относятся к государственному суверенитету своей страны? Поддержав Лукашенко, они фактически выступили против суверенитета. Дело в том, что в 1995 году экономика Беларуси была самым тесным образом интегрирована в российскую экономику, была полностью зависима от ее экономических ресурсов и от поставок ей произведенной продукции. Поэтому для обретения подлинного государственного  суверенитета требовалось решительно,  но последовательно проводить дезинтеграцию с экономикой России на рыночной основе. А для этого следовало создавать рыночную экономику, которая в силу своей природы сама оптимизируется в отношении потребляемых ресурсов и получаемых в итоге результатов.

Рыночные отношения, по определению, взаимовыгодные, могли со временем оздоровить сотрудничество обеих экономик, благодаря установлению общего для них рыночного пространства. Как это происходило и до 1995 года, и после, когда такое же оздоровление отношений с другими странами, в том числе с Россией, достигали большинство капиталистических и постсоветских государств.

Лукашенко избрал для себя иной путь и прельстил белорусов дешевыми энергоносителями. Для этого его народ фактически поставил под сомнение суверенитет своего государства. Доказательства этому самые незатейливые, которые понимают даже первоклассники. Если при советской власти были дешевые энергоносители, а при суверенитете они дорожают, то для их удешевления надо отказаться от суверенитета.

Он был един со своим народом

Похоже, что отношение Лукашенко к суверенитету государства, президентом которого он стал, совпадало с мнением своего народа. Создается впечатление, по крайней мере, в первой трети своего правления (1994-2002 гг.) он изображал из себя «стопроцентного» советского человека. С той оговоркой, что «стопроцентным» может быть, например, американец. Его ментальный идеализм вызывает у «совка» полное недоумение. Наблюдая за американцами, он был способен только повторять за Михаилом Задорным — какие они все тупые! Нам есть нечего, а они о суверенитете толкуют…

Два вопроса референдума 1995 года — о придании русскому языку статуса государственного и об изменении государственной символики выступили мерилом отношения граждан к суверенитету государства. И в первом, и во втором случае они высказались отрицательно. Особенно в отношении к реставрации советской государственной символики в редакции президента. Какой угодно можно назвать БССР, но у нее не было ни грамма суверенитета, то есть государственности. Великодушный победитель не задавал бы такой вопрос, но Лукашенко не удержался, чтобы не загнать гвоздь в крышку гроба убитого гражданами суверенитета.

Макей говорит об одном, Лукашенко негодует на желающих инкорпорировать свою страну, но ведь весь мир помнит, как белорусские граждане, едва обретя суверенитет, фактически отказались от него. Вернулись в советскую Белоруссию.

Чтобы возродить советский союз?

Впрочем, Лукашенко, вероятно, понимал значение суверенитета для государства, без которого и государства-то нет. Ни бедной, ни богатой, ни лишенной полезных ископаемых, ни с переполненными недрами страны, которая становится колонией, в лучшем случае «придатком» суверенных государств. Суверенитет (вот уж мечта идиота!) действует не хуже мифического неразменного рубля, который, при правильным обращении с ним, всегда возвращается к своему владельцу и до конца жизни обеспечивает достаток и богатство в доме.

Так же щепетильно государства относятся к своему суверенитету. А Лукашенко спешил, хотел поставить на кон все сразу и выиграть все. Или проиграть?

Например, Союзное государство (Союз России и Беларуси) юридически уже существует. Пускай виртуально, но уже действует. С того самого момента, когда 29 апреля 1996 года руководители ВС РБ и Госдумы России подписали соглашение о Парламентском Собрании. 2 апреля 1997 года в Москве Лукашенко и Ельцин подписали Договор о Союзе Беларуси и России, в развитие которого 23 мая 1997 года был подписан Устав Союза Беларуси (Белоруссии) и России.

После этого в справочниках было дано определение этому феномену:  «СБР (СГРБ) является политическим проектом союза Российской Федерации и Республики Беларусь с поэтапно организуемым единым политическим, экономическим, военным, таможенным, валютным, юридическим, гуманитарным и  культурным пространством».

Единое политическое пространство, в данном контексте, это единое центральное (союзное правительство), обладающее (по обстоятельствам) всеми необходимыми функциями, институтами и атрибутами.

Читай устав!

Иначе говоря, это будет именно союзное правительство, в большой мере независимое от белорусского правительства и российского, это будет, союзный парламент, которому (воленс-ноленс) подчинятся республиканские парламенты.

Еще Петром I велено: “Читай устав на сон грядущий! И поутру, от сна восстав, Читай усиленно устав». Устав Союза – это уставная грамота, технологическая карта,  в соответствии  с которой стороны движутся навстречу друг другу, выполняя обусловленные функции и создавая нужные механизмы.

Эту «грамотку» подписывали Ельцин и Лукашенко. С одной стороны личности, с другой, государственные мужи. Ельцина уже не спросишь, что он имел в виду, а у Лукашенко любой поинтересуется. Меньше о побудительных мотивах поведения, больше о принятых на суверенную Беларусь обязательствах

И если окажется, что он имел в виду не то, что получилось, то в ответ услышит – сам виноват.

То есть его прихоти и устремления придется оплачивать Беларуси.

При Ельцине успели подписать множество технических соглашений и подвели первые концептуальные документы. Были образованы Высший совет и Исполнительный комитет Союза Беларуси и России, Парламентское Собрание Сообщества преобразованы в Парламентское Собрание Союза Беларуси и России.

При Ельцине же подписали Договор о создании Союзного государства,  приняли Программу совместных действий по реализации положений Договора.

В соответствии с Договором в Союзном государстве имеются Высший государственный Совет, Совет Министров, Постоянный комитет Союзного государства. Действует и Парламентcкое собрание Союза Беларуси и России.

26 января 2000 года, уже при исполняющем обязанности президента Владимире Путине, Госдума и ПП НС Беларуси ратифицировали Договор. То есть стороны с его положениями согласились и  обязались  выполнять.

Таким образом, протокол о намерениях стал предметом реальной политики. Ратификация установила регламент работы: споры сторон, поиски консенсуса, солидарные действия на случай форс-мажорных обстоятельств, помощь партнеру, если он по какой-либо причине оказывается неспособным выполнять для своих обязательств.

Формула емкая, практически универсальная, в которую можно включить любое содержание.

Как известно из учебников, государство возникает, когда князь имеет дружину и право взимать дань с подданных. С той поры государство усложнялось, обрастало функциями и механизмами, но указанные выше моменты определяют и современное государство. Именно поэтому Путин решил, что в Минске невнимательно читали учебники, и в 2002 году пояснил, что во взаимных отношениях партнеров предложил  оценивать «мухи отдельно, котлеты отдельно». То есть Минск может по-прежнему хлопотать в Москве об экономических «призах», но в том случае, когда свои суверенные права делегирует Москве. И забудет о паритетах, поскольку белорусская экономика намного меньше российской экономики, у которой, кстати, есть и нефть, и газ.

После этого речь пошла не об интеграции, не о взаимовыгодном объединении на европейский манер, а по-советски, добровольно-принудительно.

16 лет спустя

В Минске на это поспешили обидеться, предприняли несколько демонстративных демаршей, «молочно-мясных кипировок», но на серьезные шаги не пошли, поскольку к серьезному сопротивлению оказались неспособными.

Как известно, апофеозом российско-белорусской интеграции должно стать  проведение объединительного референдума в обеих странах. Стороны пока к этому не готовы. Длительное время по темпам интеграции Беларусь намного и решительно обгоняла Россию. А сейчас Россия лидирует. В этом нет ничего не удивительного, поскольку Беларусь остановилась на полпути, и даже собирается сойти с дистанции. Но ведь надо знать, что Путин признает право народов на самоопределение. Не только на отделение, но и на воссоединение частей некогда единого, по его мнению, народа. Он сумел проверить в деле проведения всякого рода плебисцитов и референдумов в том же Крыму, в Донецке и Луганске.

И всякий раз, стоит ему спросить мнение самоопределяющихся народов, те соглашаются с его волей.

Поэтому, лучше всего воздержаться, не спешить спрашивать граждан Беларуси о их отношении к ее государственному суверенитету. Пускай поразмышляют до той поры, когда не начнут их Родину «по частям» запихивать в Россию.

Лучше бы забыть прошлые и будущие референдумы, подписанные обязательства. Не получается, дешевые некогда энергоносители, постоянно дорожают, с каждым годом становятся менее выгодными для своей (пока еще)  экономики. И приходится выпрашивать ресурс, как нищему на паперти. И с каждым разом все труднее отбиваться от требований о необходимости выполнения интеграционных обещаний.

Придется выполнять и безропотно?