Блокада – как это случилось?

«Я прекрасно понимаю, что вам в Финляндии хочется сохранить нейтралитет, но могу заверить вас, что это невозможно. Великие державы просто не позволят этого».

Сталин.

В Петербурге отметили годовщину блокады Ленинграда, которая продлилась 872 дня, с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года. По разным данным, за время блокады погибло, от 650 тысяч до 1,5 миллиона человек, в основном, от голода.

О блокаде сказано очень много. Но она по сей день вызывает вопросы, на которые ответить очень сложно.

ПРЕДЫСТОРИЯ ВОПРОСА

Советско-финская (Зимняя) война началась после того, как 26 ноября 1939 г. СССР организовал на советско-финской границе провокацию, известную как «Выстрелы в Майнила». Использовав их как предлог, Красная Армия 30 ноября начала вторжение на территорию соседней страны по всем стратегическим направлениям. Еще через день в финском приграничном поселке Терийоки («освобожденном советскими войсками») было сформировано так называемое «Народное правительство Демократической Республики Финляндия», которому Москва обещала всемерную помощь. Этим актом СССР раскрыл свои истинные политические цели, выражающиеся в полной аннексии Финляндии.

Но цели Советов в Финляндии остались нереализованными. Хоть и с большими для себя территориальными и материальными потерями,  эта маленькая страна вынудила свою огромную соседку к заключению мира. Советский Союз изрядно «покусал Финляндию», но проглотить не смог. Потери Красной Армии оказались колоссальными, урон международному престижу СССР — огромным.

Если вступление Красной Армии в Польшу 17 сентября 1939 года можно трактовать как вынужденное вступление во Вторую мировую войну в интересах западных украинцев и белорусов, утверждая, что польское государство (чего уж там!) все равно развалилось, то с пропагандистским прихорашиванием вторжения в Финляндию было труднее. Провокация в Майниле, однотипная с провокацией в Глейвице (casus belli Гиммлера), годилась разве что для внутреннего пользования. Равно как и прекращение предшествующих освободительному вторжению переговоров, поскольку Финляндия отказалась удовлетворить «справедливые требования» предоставить в аренду под военные базы острова в Финском заливе и отодвинуть от Ленинграда советско-финскую границу на Карельском перешейке.

Взамен СССР предлагал Финляндии участок в Восточной Карелии, в два раза превышающий по размерам земли, отчуждаемые от Финляндии. На одной из встреч с финской делегацией Сталин сказал: «Мы просим 2700 квадратных километров, а взамен предлагаем вам 5500. Сделала бы что-нибудь подобное другая великая держава? Нет. Только мы такие глупые».

ПО КАКОМУ ПРАВУ?

Лукавство, питаемое ощущением явного превосходства в силе. Но и глупость, как производная хитрости. Русские военные считают, что граница должна находиться на расстоянии 45 миль от Ленинграда, а не 20 миль, как сейчас. Военные всегда говорят то, что требуют соображения безопасности государства. И то, что требуется от них начальством. Потому что военными соображениями очень трудно объяснить, почему 20 миль мало, а 45 — вполне хватит. Почему не отнести границу на 50 или 100 миль, или до пригородов Хельсинки?

Выдвинули «умеренные требования» может быть потому, что потеря именно этой относительно узкой полоски в южной части Карельского перешейка была невозможна для Финляндии по экономическим соображениям. На перешейке, как ни в каком другом месте страны, третья часть территории которой расположена за Полярным кругом, еще одна треть покрыта болотами, лесами и озерами, хозяйственная жизнь была интенсивной, местность — обжитой.  А финнам настойчиво предлагали уплотниться. Или же отправиться на «покорение» новой болотной Целины.

Интересно и другое. Едва ли одному из тысячи советских граждан, которым объясняли, что причиной войны стала неуступчивость финнов в пограничном вопросе, без решения которого нельзя было обезопасить Ленинград, пришла в голову простая мысль: «А по какому, собственно праву, такие вопросы вообще задаются финнам? По какому праву СССР передвигает государственные границы как грядки в собственном огороде?». Только по праву сильного. Как в той басне Крылова.

В БЕЗОПАСНОСТИ ВЫИГРАЛИ, НО ЖИТЕЛЕЙ ПРОИГРАЛИ

Как отмечают журналисты, мероприятия нынешней годовщины блокады были малочисленными, следовательно, незаметными, не привлекшими внимание общественности. Но если кто из нынешних петербуржцев помнит ту давнюю историю, то она начиналась именно с обеспечения безопасности Ленинграда. Для нее проламывали линию Маннергейма, для нее жертвовали бойцами и техникой. Оказалось, в безопасности выиграли, но в итоге проиграли  судьбу жителей «города на Неве».

Разумеется, для финнов это была справедливая война за Отечество и независимость. Она ее проиграла и подписала Московский мирный договор, который изменил советско-финскую границу, установленную Тартуским мирным договором в 1920 году.

Кроме территорий СССР было передано имущество финского государства и частных лиц, которое, как указывает Маннергейм, во время войны (а во многих случаях и задолго до нее) было вывезено из Карелии и с мыса Ханко. При этом Советский Союз задаром получил 75 паровозов и 2000 вагонов, не лишних в Финляндии.

Выполняя эти постоянно растущие по новому мирному договору требования СССР, финны стремились оставаться нейтральными, на что им неуклонно указывали, что это вряд ли получится.

Так, в подписанной Гитлером 18 декабря 1940 года Директиве № 21 (План «Барбаросса») Финляндия упоминается в части II «Предполагаемые союзники и их задачи». Обратим внимание на это «предполагаемые», поскольку еще существовала известная неопределенность по поводу позиций политического руководства этих стран, хотя Советский Союз уже совершил акты агрессии по отношению к ним. В п. 1 сказано: «В войне против Советской России на флангах нашего фронта мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии. Верховное главнокомандование вооруженных сил в соответствующее время согласует и установит, в какой форме вооруженные силы обеих стран при их вступлении в войну будут подчинены германскому командованию».

Таким образом, о судьбе, уготованной стране, финны могли догадываться, но не могли знать точно, какая из ролей им будет предложена в предлагаемом к постановке сценарии. Следовательно, были крайне затруднены в маневре. Правда, позже их об этом оповестили, но согласования формы вступления финской армии в войну по оперативным планам германского командования не произошло, а финская армия, соответственно, не была поставлена в его подчинение.

Как известно, усердия в решении задачи, порученной им Директивой № 21, финны не проявили и потому «план Барбаросса» провалился в общем и целом без их активного участия. А соблазн мог быть велик. Как показал опыт только что завершившейся Зимней войны, в достижении оперативных целей в местных природно-климатических условиях финнам не было равных.  Мурманскую железную дорогу финны могли легко перерезать в нескольких местах, что перекрыло бы важнейший и на первых порах единственный канал для доставки грузов, получаемых СССР от западных союзников.

Но финны проявили уместную в этом деле осмотрительность, понимание того, что гитлеровская Германия в этой мировой войне в конечном итоге потерпит поражение, как его потерпела кайзеровская Германия в предыдущей мировой войне. После войны к ней вновь будут предъявлены серьезные претензии, часть из которых придется удовлетворить странам, вовлеченным в войну на стороне проигравших. И коль уж не удалось неучастие, то лучше не усердствовать.

Сталин, скорее всего, оставался глух к таким нюансам, но в них уже понимали толк западные политики. Поэтому, в частности, Финляндия объявила войну СССР, а не Англии. А Англия, оказавшись в связке с СССР, воздержалась от объявления войны Финляндии. Финляндия вновь оказалась принужденной к обороне.

ФИННЫ ОТКАЗАЛИСЬ ФОРСИРОВАТЬ СВИРЬ

У оборонительной войны Финляндии против Советского Союза, объявленной 25 июня 1941 года после недружественных действий  СССР, по понятным причинам никакой иной цели, кроме возврата аннексированных территорий, не было. Трезво оценивая свои возможности, руководство страны не проявляло желания соблазниться на щедрые обещания Гитлера оплатить более активное участие финской армии в разгроме советских войск богатой добычей. Хотя соблазн был велик, поскольку уже в первые недели военных действий на Восточном фронте вермахт фактически сломил сопротивление Красной Армии.

Как отмечает в своих мемуарах маршал Кирилл Мерецков, к середине сентября 1941 года обстановка под Ленинградом была очень сложной. На севере — финны. На западе — оккупированная гитлеровцами Прибалтика. На юге — тоже фашисты. На востоке — Ладожское озеро, лишь южный берег которого не был занят врагом — около 90 километров водного пространства по параллели. По этому водному пути и поддерживалась с ленинградцами кое-какая связь.

Между тем, продовольствия в городе оставалось очень мало. Сами ленинградцы, население пригородов и беженцы из захваченных врагом районов, наполнившие город, начали с 8 сентября пользоваться теми скромными запасами, которыми располагал непосредственно горисполком. Выдача продуктов была резко сокращена. Теперь от водной трассы по Ладоге зависела судьба всего Ленинграда. Но на Ладожско-Онежском перешейке советские войска тоже отступали. В результате восточный берег Ладоги все южнее и южнее постепенно попадал в руки финнов. Если бы они форсировали реку Свирь, а немцы прорвались бы на правый берег реки Волхов, то связь с Ленинградом, за исключением воздушной, прекратилась бы.

Но финны не форсировали реку Свирь. Желая четко определить пределы необходимого и возможного, Маннергейм 31 августа отдал приказ армейским корпусам, действовавшим на Карельском перешейке, не переходить оборонительной линии русских, которая проходила южнее старой государственной границы. Эта линия, а не граница, как пояснял Маннергейм, стала окончательным рубежом финского наступления, поскольку она была короче извилистой линии границы.

И В ХЕЛЬСИНКИ БЫЛО ГОЛОДНОВАТО

От наступления на Ленинград финны отказались, хотя именно в это время велись переговоры с Германией, от положительного исхода которых, зависело, получит ли Финляндия в преддверии зимы 15 тыс. тонн хлеба. Понятно, что финны с двух сторон оладьи маслом не намазывали, а своего хлеба им никогда до нового урожая не хватало.

Но и голода, такого, как в России, в Финляндии никогда не было. Возможно по причине особых социальных условий этой страны, ментальных особенностей финского народа.

У советских людей тоже были свои социальные и ментальные особенности, которые вполне оправдывали титулярную организацию общества, с ее почти исключительной зависимостью материального благополучия от места в социальной иерархии. В условиях экстремальных от этого зависело выживание. Уже в октябре 1941 года у населения города закончились небольшие запасы картошки, муки и круп, созданные летом. Когда еще не было никакой ясности относительно уготованной городу участи, потому люди хоть и не ожидали ничего хорошего, но не ожидали и того, что будет так худо. Очереди перед магазинами становятся все длиннее (в них иногда еще что-то попадает). Сильные выталкивают из очереди слабых. Женщинам вообще невозможно проникнуть внутрь через двери магазина. Иногда приходится вставать в 4 часа утра. Это записи из дневника ленинградки Елены  Скрябиной. Процитировавший их в книге «Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944» бывший немецкий солдат, воевавший под Ленинградом,  Хассо Г. Стахов  отмечает, что «в эти дни сменный мастер В. Абакумов на ленинградской кондитерской фабрике «Х» перевыполнил норму по выпуску «венских пирожных», а на 2-ой кондитерской фабрике идет изготовление «ромовых баб». Они предназначены для партийной верхушки — уточняет автор, который тоже «в Ленинград пробивался болотами», правда, в другой компании.

В связи с четко сформулированным отказом финнов участвовать в блокаде Ленинграда встает все тот же сакраментальный вопрос, насчет планов политического руководства СССР и войск Ленинградского военного округа в отношении Финляндии. Собирались начать наступление, крушить агрессора, подбирающегося к Ленинграду, вести упорную (из последних сил) оборону территории перед превосходящим противником в ожидании подкреплений? Возможны любые ответы, любые гипотезы. Но истина факта и тут выглядит неоспоримой — советские войска оказались не готовыми действовать ни по одному из перечисленных вариантов. К 27 августа три советские дивизии (115-я, 123-я и 43-я) попали в окружение в районе Выборга-Койвисто и вынуждены были выходить на старую «Линию Маннергейма», разрушенную советскими войсками в предыдущей войне. Всегда «дальновидное» советское руководство, как всегда, оказалось обманутым в своих предположениях, принимать бой пришлось на этой проклятой линии, наспех оборудованной для обороны в июле-августе ленинградскими школьниками.

МЕРА ВИНЫ КАЖДОГО

Военные люди тщеславны, что всегда вызывает раздражение у побежденных противников. Потому нет ничего удивительного в том, что фотографии финского военного успеха обошли все финские газеты, а финские генералы с удовольствием демонстрировали район выигранного сражения депутатам парламента, немецким генералам и журналистам.

Можно предположить, что финнов сдерживало традиционное чувство меры, присущее их национальному характеру, которое подсказывало, что в конечном итоге немцы вынужденно возвратятся в свои пределы, а русские останутся тем извечным соседом, с которым дешевле договариваться, чем воевать. Финнам не свойственны были расовые предрассудки нацистов, их участие в войнах определялась европейской политической традицией, и всегда имело своей целью заключение мира на приемлемых для страны условиях. К тому же Финляндия была в полном смысле этого слова западной страной, и гораздо более естественным было бы ее участие (поскольку нейтральной остаться не удалось) в антигитлеровской коалиции.

Если бы 25 июня на Финляндию в очередной раз не напал СССР. Уже к 1 сентября финские войска подошли к линии границы 1939 года и готовились идти дальше. Вот тут и произошли в финской армии события, заслуживающие самого пристального внимания. Имеем в виду массовые отказы военнослужащих подчиняться приказу переходить эту границу. Один из полков на границе в районе Майнила в присутствии журналистов символично ответил на советскую провокацию 26 ноября 1939 года, произведя несколько артиллеристских выстрелов на советскую территорию, показывая цель своей войны – полный возврат отторгнутых финских территорий.

Как отмечал Маннергейм, мы могли бы стать нейтральными соседями, а не ненавистными врагами, если бы только захотел Советский Союз. «Если бы…». Не хочется повторять банальную фразу насчет отсутствия в истории сослагательного наклонения, но именно это обстоятельство позволяют судить о «полномочиях», которыми история наделяет исполнителей своих предначертаний и позволяет определить меру вины каждого.

Напомним, что в то время, когда генерал Йодль убеждал Маннергейма начать наступление на Ленинград, Финляндия вела с немцами переговоры о поставке 15 000 тонн зерна. Но даже вероятный их срыв и, как следствие, большие продовольственные затруднения не поколебали решимость финнов. Попутный вопрос — не из советских ли поставок образовался в Германии тот «излишек хлеба», которым она соблазняла свою невольную союзницу к соучастию в организации блокады огромного города?

ОСТАЛИСЬ БЕЗУЧАСТНЫМИ НАБЛЮДАТЕЛЯМИ

Но, вот она, суровая правда жизни! Пойди финны навстречу настойчивым предложениям немцев, Ленинграду, вероятнее всего, удалось бы избежать блокады. Город был бы взят, и сотням тысяч его жителей удалось бы избежать голодной смерти. Как считал Маннергейм, решение об умерщвлении Ленинграда голодом, если таковое вообще было, должно было бы появиться гораздо позднее, когда надежды на участие Финляндии в наступательной операции полностью провалились. Финны ограничились ролью безучастных наблюдателей.

А теперь скажем, что немцы не смогли бы блокировать Ленинград, если бы за Сестрой рекой простиралась не дружественная (зачем тут сантименты?), а нейтральная пусть себе и буржуазная Финляндия.

Она могла оказать гуманитарную помощь населению Ленинграда, принять беженцев, а главное, пропустить их через свою территорию в советскую Карелию. Ведь готовясь к войне,  Сталин предусматривал возможность сотрудничества с буржуазными государствами. А после того, как СССР был втянут в войну полностью, и был вынужден играть в ней не планируемую поначалу роль и по чужому сценарию, единственным для него спасением стало участие в антигитлеровской коалиции буржуазных демократических государств. Мало того, оккупировав Норвегию, без чего ему не приходилось рассчитывать на военный успех, Гитлер бы непременно посягнул бы на Финляндию, нарушил ее нейтралитет, и, таким образом, Финляндия стала бы естественным, ближайшим и надежнейшим союзником СССР в мировой войне.