Без рыночных реформ спад уровня жизни в Беларуси будет долгим

Такой вывод можно сделать, полемизируя с бывшим и сегодняшним советниками президента по экономике, чьи статьи в поддержку командной белорусской модели были опубликованы в прошлом году.

Ткачев: денежная политика либералов – источник всех бед в экономике

Рассмотрим аргументы С. Ткачева (см. «СБ», 2015, 9-10 декабря).

Сначала он пытается разобраться, что задерживает в стране путь к прогрессу. В последние годы реализуется экономический курс, «в основу которого как раз-то и положено фактически рыночное саморегулирование. В качестве ключевой регулятивной функции сторонники этой теории (либерализма. – Прим. Л. З.) неизменно объявляют обеспечение «макроэкономической стабильности».

Здесь главным элементом наряду с приватизацией, открытостью экономики, – продолжает Ткачев, – является достижение финансовой стабилизации с устойчиво низкой инфляцией и, безусловно, минимизация государства и государственных расходов… Но «отделение» государства от экономики неизменно приводит к тому, что экономика реагирует «отделением» от роста и эффективности! … Если задача состоит в деиндустриализации страны, то данный либеральный… пакет мер явно пригоден для достижения поставленной цели.

Промышленно развитые страны — лидеры, распространяя и навязывая такого рода антисистемные идеи, включая отказ от централизованного планирования в других странах, сами же из этого багажа идеологической дикости (выделено нами. – Л. З.) ничего не применяют у себя на практике».

С. Ткачев не одинок в своей вере в заговор «мировой закулисы» против славянских стран. Еще ранее на эту тему написал немало статей в белорусском журнале «Новая экономика» профессор БГУ В. Байнев. Это «закулиса» подталкивает бывшие страны соцлагеря к рыночным реформам, одним из главных элементов которых является достижение макроэкономической стабильности. Отсюда и жесткая макроэкономическая политика. В результате такой политики предприятия страны лишаются дешевых кредитов и происходит ее деиндустриализация. Освободившиеся природные ресурсы, прежде всего энергетические, по дешевке перекачиваются в страны капитализма. Цель заговора достигнута. Байнев тоже считает, что таких «дикостей», как «рыночное саморегулирование», в развитых странах уже нет.

Все беды белорусской экономики автор рассматриваемой статьи сводит, таким образом, к одной причине: «Масштабное искусственное снижение уровня обеспеченности национальной экономики денежной массой вызывает… экономически необоснованный рост стоимости кредитных ресурсов, кризис неплатежей и массовый рост убыточности предприятий, падение объемов производства и рост импорта… Хочу подчеркнуть, что вслед за деиндустриализацией цепь удручающей деградации тянется во все без исключения сферы общества – материальное производство, город и деревню, фундаментальную и прикладную науку, образование, культуру, здравоохранение, политическую надстройку, ветви государственной власти».

Денег должно хватать на все

Выход из сложившейся ситуации Ткачев видит в укреплении роли государства, его регулирующих функций. Свою мощь оно направит на модернизацию производства, в первую очередь на развитие наиболее инновационных отраслей. Модернизация, которая проводилась пару лет тому назад, не удалась, по мнению автора, поскольку опиралась на частный интерес отдельных предприятий (вероятно, речь идет о модернизации мебельной промышленности. – Прим. Л. З.). Теперь же она будет проводиться по единому общегосударственному плану. Подъем индустрии обеспечит подъем доходов населения.

Чтобы денег на все хватало, предлагается «законодательно включить в перечень целей денежно-кредитной политики и деятельности Нацбанка создание условий для экономического развития, увеличения инвестиций и занятости». При этом должна произойти смена приоритетов: «не борьба с инфляцией… а развитие производства и создание рабочих мест». Но даже в бывшем СССР не додумались покончить со стабильностью цен руками Госбанка. До сих пор на кастрюльках или кружках того времени можно встретить, например, отлитое в металле: «цена 15 копеек».

Причина деиндустриализации – не в отсутствии денег

Анализ Ткачева ситуации в экономике относится к 2012-2015 гг. Но процесс деиндустриализации страны идет уже более 20 лет. Вспомним, например, как исчезло или многократно сократилось производство вычислительной техники, станков с ЧПУ, как деградировало производство шарикоподшипников, как цеплялся за жизнь именитый приборостроительный завод им. Ленина, пытаясь выжить за счет выпуска электрических мясорубок. Вспомним, как еще в 90-х годах Лукашенко направил нынешнего вице-премьера Семашко на вывод из прорыва ПО «Горизонт» и через год публично объявил ему благодарность за успешно выполненное поручение. Вспомним, как сначала президент, а после провала этой миссии Минский горисполком давали личные поручения вывести из кризиса мотовелозавод. Где теперь все эти и многие другие предприятия? И это все произошло задолго до 2012 года.

Нельзя сказать, что не было попыток осознать причины деиндустриализации. Когда Мясникович посещал БелАЗ (в августе 2011 года), он предупредил коллектив завода, что цены на их машины почти достигли уровня цен на известные мировые бренды, а качество остается более низким. И если они не улучшат соотношение «цена – качество», то скоро потеряют рынки сбыта. И это замечание, отметим, касалось всей обрабатывающей промышленности. Анализа причин низкой эффективности производства не последовало. А если и был закрытый от общественности анализ, то никаких выводов из него не последовало, кроме требования установления «железного порядка» и усиления ответственности руководителей.

Между тем промышленность продолжала терять конкурентоспособность на внешних рынках: цены экспорта белорусских товаров за 2013-2015 гг. снизились на 34,2%, импорта – на 22%. В то же время затраты на производство белорусских товаров продолжали расти. В 2015 году, например, по сообщению директора Витебского завода гидроподъемников («Экономическая газета», 2015), металлообрабатывающий станок белорусского производства уже стоил в 2-2,5 раза больше, чем аналогичный станок немецкого производства. Рост себестоимости белорусской продукции, заметим, не был следствием жесткой кредитно-денежной политики Национального банка.

Модернизация 2006-2010: было много денег и мало толку

Вспомним пятилетку 2006-2010 года. Тогда действительно «вся мощь государства» была направлена на модернизацию производства. Инвестиции в экономику выросли с 20 (2001-2005 гг.) до 72 млрд. долларов! В основном за счет роста цен на нефть на мировом рынке и роста поставок российской нефти в Беларусь по низким ценам. И за счет роста внешнего долга: валовой внешний долг вырос с 5,1 (17% ВВП) на начало 2006 г. до 28,5 млрд. долларов (52% ВВП) на начало 2011 г. По доле инвестиций в ВВП (39-40%) Беларусь вышла тогда на третье место в мире!

Но в белорусской модели инвестиции практически перестали давать отдачу. «В то время как инвестиции росли, отдача от капитала не росла и даже снижалась в последние годы, – дают заключение эксперты Всемирного банка. – Данная тенденция указывает на то, что рост инвестиций был связан с неэффективным распределением капитала в экономике» (отчет № 66614-BY, 5 апреля 2012 г.).

Прирост инвестиций за пятилетку с 2006 по 2010 гг. вызвал прирост доходов населения. В нормальной экономике этот прирост доходов впоследствии обеспечивается приростом ВВП за счет произведенных в прошлом инвестиций. Но поскольку этого прироста не было, потребление поддерживалось за счет внешних источников. Отсюда рекордный рост отрицательного сальдо счета текущих операций в 2009-2010 гг. (13-15% ВВП). При этом сократилось привлечение новых займов в 2011 г. И это стало, по нашему мнению, основной причиной девальвации 2011 года.

Девальвация 2011 года сократила реальные денежные доходы белорусов на 15-16% (декабрь 2011-го к декабрю 2010 г.) и примерно выровняла создаваемый и потребляемый ВВП. Начало 2012 года отличалось вялыми темпами роста ВВП (2,9% за первое полугодие), поэтому была принята кейнсианская стратегия: повышение темпов роста экономики, как тогда модно было говорить даже в среде независимых экономистов, за счет увеличения «внутреннего спроса», т. е. за счет включения печатного станка. Действительно, Дж. М. Кейнс показал, что в случае циклического кризиса экономики, когда мощности и трудовые ресурсы недоиспользуются, вброс денег в экономику любыми способами увеличивает внутренний спрос и объемы производства, не вызывая роста цен. При этом ВВП начинает расти и экономика выходит из депрессии.

Консерваторы не учатся даже на своих ошибках

Напомним, что попытки применить рекомендации Кейнса к белорусской экономике провалились еще в 1996-1999 гг. Тогда, как и сейчас, промышленники и многие экономисты требовали дешевых денег. Их аргументация была такой же, как и аргументация Ткачева. В то время П. Прокопович, один из сторонников этой политики, был назначен председателем Нацбанка, и печатный станок заработал. К 1996 году трансформационный спад в экономике закончился, был заключен договор о создании Союзного государства с Россией (конец 1995 г.), создавший благоприятные условия для экспорта белорусских товаров. Поэтому в первые два года были хорошие темпы роста экономики, но потом остались лишь высокие темпы роста цен. Если в 1996 году цены выросли на 40%, то в 1999-м – почти в 4 раза! При этом оказалось, что не была достигнута главная цель проинфляционной политики – дефицит денежной массы в экономике только возрос (коэффициент монетизации понизился!).

В 2012 г. президент настойчиво требовал от правительства увеличения зарплат. Что оно и делало до середины 2014 года. Как видно из графика 1, реальная зарплата за 2012-2014 гг. (первое полугодие) выросла в 1,45 раза (номинальная зарплата возросла в 3,2 раза, а индекс цен – в 2,2 раза). Но быстрый рост реальных зарплат невиданными темпами происходил при отсутствии роста ВВП и производительности труда! Второй раз в короткой истории Беларуси попытка применить кейнсианский подход для ускорения экономического роста закончилась неудачей.

В нормальной экономике рост зарплат без роста ВВП обесценился бы ростом цен, т. е. посредством инфляции. Но в Беларуси этого не произошло благодаря политике Национального банка. Спасая страну от высокой инфляции, а прирост реальной зарплаты – от полного обесценения, он отвлек из сферы обращения часть денежных доходов населения на рублевые депозиты, для чего пришлось девальвировать доллар и взвинтить процентные ставки. В 2012 году доллар снизил покупательную способность на 55-60%. Девальвация доллара стала возможной за счет расходования валютных резервов, накопленных в конце 2011 г. и, кроме того, роста внешнего долга на 7,1 млрд. долларов за 2012-2014 гг.

Девальвация доллара в 2012 году действительно отрицательно повлияла на конкурентоспособность белорусских товаров на внешних рынках. Но она была лишь следствием проведения в жизнь предлагаемой Ткачевым политики: «Не борьба с инфляцией… а развитие производства и создание рабочих мест». Если бы не было этой вынужденной политики Национального банка, то было бы снижение в последние годы реальной зарплаты трудящихся и неизвестно, чем бы закончились выборы президента в 2015 году.

Итак, Ткачев даже не попытался ответить на актуальные вопросы развития белорусской экономики. Например, почему обильные инвестиции в модернизацию производства в его бытность советником президента не дали эффекта? Или почему в последние 20 лет происходит деиндустриализация белорусской промышленности? Почему для ускорения экономического роста он вновь призывает к кейнсианской политике дешевых денег, если две предыдущие попытки реализации этой политики закончились безуспешно? При этом Ткачев даже не пытался осознать, почему же два раза эта политика провалилась.

Ответ Ткачева, что во всех просчетах виновата «пятая колонна», нельзя считать серьезным. Ведь президент, который принимает решения по принципиальным вопросам развития экономики, выслушивает в первую очередь предложения своих советников, а не всяких там «либералов».

Не народ сдерживает реформы, а политическая элита

Не согласны мы и с утверждением нынешнего советника президента К. Рудого, что переход к рыночной экономике надолго понизит уровень жизни населения и что блага от этого перехода почувствует лишь следующее поколение белорусов, а потому народ не выберет путь рыночных реформ.

При нормальной команде реформаторов переход к рыночной модели даже от социалистической экономики составлял около трех лет (Польша, Эстония). Но там заново происходило формирование рыночных институтов. В Беларуси большинство рыночных институтов уже давно сформировано. Надо лишь очистить их от социалистического содержания. Поэтому здесь второго трансформационного спада практически не будет. Опыт работы в рыночных условиях с административными препятствиями уже получили десятки тысяч белорусских предпринимателей. Надо полагать, им не нужно будет долго усваивать правила игры без этих препятствий.

Мы также не согласны с К. Рудым и в том, что рыночные реформы надолго углубят уже начавшийся спад. Нам окажут кредитную поддержку и с Запада, и с Востока именно в случае проведения рыночных реформ. Во-вторых, в начале реформ быстро активизируется малый и средний бизнес. Десятки тысяч голов думают, как заработать за счет использования имеющихся под рукой ресурсов (свободные площади и оборудование на госпредприятиях, отходы производства, бизнес на рециклировании и ремонтах и т. д.). Трансформационный спад в соседней Польше и других странах остановил именно малый и средний бизнес. А уже потом активизировались крупные предприятия.

Утверждение, что народ не выберет рыночные реформы, тоже сомнительно. В Болгарии в начале 90-х либералы провели такие реформы. Но народ не выдержал трансформационного спада и призвал к власти социалистов, которые быстро довели его до голода. На очередных выборах в парламент в 1997 году либералы вернулись к власти. Болгары тогда видели, что в тех странах Восточной Европы, где от реформ не отказались, где, наоборот, они были более радикальными, там уже в 1993-1994 гг. начался экономический рост и подъем уровня жизни населения.

Сейчас перед глазами белорусов пример западных и северных соседей, которые живут материально лучше, свободнее и обогнали белорусов по продолжительности жизни. И этот опыт притягателен для белорусов. Начиная с 2012 г. Центр интеграционных исследований ЕАБР (Евразийский банк развития) издает «Интеграционный барометр ЕАБР». Здесь публикуются результаты исследований социологов по выявлению интеграционных предпочтений населения стран СНГ. Они показывают, что примерно 2/3 белорусов по культурному и социально-экономическому притяжению готовы интегрироваться со странами Запада (такое же притяжение к странам дальнего зарубежья у украинцев и россиян). 

В общем, в Беларуси, как когда-то в Болгарии, притяжение Запада может привести к власти реформаторов, предложивших пойти тем же путем, каким идут сегодня Эстония, Польша, Чехия и другие бывшие коллеги по соцлагерю. Более свежий пример – Украина. При таком же низком уровне жизни, как в Беларуси, ее народ не возражает против проведения рыночных реформ. Люди понимают, что в противном случае им будет закрыт путь в Европу, с которой они связывают свои надежды на лучшую жизнь. Как показали исследования ЕАБР, такие же предпочтения и у белорусов.

* * *

Без рыночных реформ и значительной внешней финансовой поддержки длительный спад уровня жизни действительно произойдет. С июля 2014 года по октябрь 2015 года реальные денежные доходы населения снизились на 9% (см. график выше). На этом графике также можно видеть, что доходы в момент президентских выборов превышают равновесный для белорусской экономики уровень (приближенно это уровень доходов конца 2011 года) примерно на 25%. Белорусы еще должны расплатиться за неэффективные инвестиции, источником которых были внешние кредиты, и научиться жить в условиях снижения российских нефтегазовых субсидий (около 5 млрд. долларов в год).

Статья публикуется с разрешения автора. Первоначально была опубликована на сайте http://ekonomika.by/