Крикливая ложь

Потенциальные избиратели, включая сторонников Лукашенко и его оппонентов, тех, кто отвергает и его политику, и политику оппозиционеров, и тех, кто за 20 лет владычества Лукашенко так и не определился в своих предпочтениях, – все считают, что Лукашенко останется у власти.

Как минимум, на предстоящий пятилетний срок, а вполне возможно – и на последующие.

Получается, что у общества нет убедительных аргументов против Лукашенко. И они появятся только тогда, когда ему надоест политика и его хлопотливая должность. А может, и не появятся, поскольку современные реалии (возникает такое мнение) создают все предпосылки для повторения «лукашизма» в его духовных и политических преемниках.

Иными словами, пока нет никакой белорусской перспективы, есть тупик. Поэтому можно сказать, что общество расколото в ценностном смысле, но его цементирует «прагматическое единство». И сторонников, и противников Лукашенко объединяет формальное отношение к выборам. Повторяется прежняя советская ситуация, о которой говорилось: «голосуй, не голосуй…». Всегда получается одно и то же – единство партии и советского народа.

Никто из абсолютного большинства «честных советских тружеников», никто из малочисленного диссидентства, никто из номенклатуры не имели альтернативы, не знали, где ее искать, и поэтому не искали.

А что искать, если все дороги ведут к коммунизму? Куда ты денешься с подводной лодки? Это единство тоже было прагматичным, по сути дела, безыдейным, определяемым обычными потребностями выживания в условиях, когда общество из субъекта политики превращается в объект. Об этом свидетельствовали безальтернативные выборы, которые при этом называли одним из высших проявлений социалистической демократии, порывающей с принципами «буржуазной демократии».

Этот, на первый взгляд, иррациональный посыл легко определялся идеологически. Ленин говорил о том, что есть только пролетарская идеология, а всякая иная – буржуазна. Сталин объяснял, что безальтернативность выборов является важнейшим обретением после победы трудящихся над эксплуататорскими классами и их партиями. Иными словами, все политические противники уничтожены, осталась только одна партия, которая служит народу.

Какого же рожна, товарищи избиратели, вам надо? Партия вас освободила от эксплуатации и разрешила вам голосовать за большевиков.

Вот такая словесная эквилибристика. При Сталине участие в выборах было обязательным, голосование – радостным и благодарным, что должно было подтвердить лояльность избирателей предложенному им кандидату. Ведь только Конституция 1937 года («победившего социализма») предоставляла избирательное право всему населению. А до этой поры существовали так называемые «лишенцы», которые не могли ни голосовать, ни быть избранными.

Всякого рода буржуазные «недобитки». В разные годы их количество превышало несколько миллионов человек. Политический «лишенец» ограничивался в своих гражданских правах, не мог претендовать на обучение в вузах, на определенные профессии и должности, на членство в профсоюзах. «Лишенцев» выселяли из коммунального жилья, лишали прав на получение пенсий, пособий по безработице, им не выдавали продуктовые карточки и портили их жизнь самыми причудливыми способами, которые считались в данный момент подходящими.

Исключенные из сталинской Конституции положения о «лишенцах» перекочевали в УК и действовали до 1961 года – их применяли в отношении преступников.

Так что любой «нелишенец» спешил воспользоваться своим «правом проголосовать», чтобы его не превратили в «лишенца».

Вот такой незатейливый механизм, который гарантировал высочайшую активность избирателей и в отношении явки, и в отношении нужных результатов. После подведения итогов всякой кампании называли цифры, близкие к 100%. Но при этом упоминалось о нюансах. Например, в сводках сообщалось, что в Латвии или Литве «за» проголосовали 99,3%, а в БССР – 99,7%. Эдакий технологический зазор, в котором подчеркивалось, что партия знает все. Знает, например, что в Прибалтике еще имеется ничтожно малое количество «националистов», а в Беларуси их больше нет.

После Сталина, при Хрущеве и особенно при Брежневе нравы в обществе смягчились, расширилась сфера приватных интересов, которые со временем стали преобладать над всеми другими в любой социальной группе. И в номенклатуре, и в массе трудящихся. Многое в идейно-политической работе стало формальным, проводимым ради галочки. При этом, например, сам избирательный механизм остался прежним, но процедура выборов изменилась. Избиратели, которым никто не думал предлагать альтернативу, от которых больше не требовали проявления публичной лояльности, начали чем дальше, тем больше отказываться от посещения участков для голосования. Это устраивало власть, поскольку она получила возможность выбирать саму себя, расходуя на выборы минимальные ресурсы, которые всегда у нее были в избытке. Универсальным способом привлечения избирателей стала организация выездной продажи дефицитного ширпотреба, продуктов, переоборудование школьных буфетов в рюмочные…

Кто-то придет за колбасой, кто-то – за книжкой, кто-то зайдет выпить, не опасаясь милиции. А заодно и проголосует.

Кто пришел, сколько пришло – не считали. Невостребованные бюллетени просто опускали в урну после закрытия участков сами члены избиркома.

Все это принимали как должное, никто не возмущался. Ни номенклатура, ни общество не хотели возвращения к сталинским временам, поэтому заключили между собой формальный договор. Номенклатура получила свободу выбирать себя во власть, не обращаясь за подсказками общества, а общество освобождалось от назойливого повседневного контроля, который в прошлое, тоталитарное время предполагал регулярную порку. И по целям, и по площадям.

Можно с этим соглашаться или нет, но многие считают, что прежняя система рухнула от однажды возникшего переизбытка корыстной всеобщей лжи. Спокойной, постоянной и тотальной лжи во спасение, которая объединила всех и всех же потянула на дно.

Похожая ситуация сформировалась и в современной Беларуси. То есть все знают, что выборов нет. Поэтому каждый думает: если выборов нет, то зачем идти на участок? Да, мне нравится Лукашенко, но за него проголосуют миллионы других его сторонников, которые придут. Зачем мне идти? Да, мне он не нравится, но все остальные кандидаты еще хуже. Зачем идти? Да, я хотел бы выбрать не Лукашенко, но я знаю, что его в любом случае объявят победителем. Зачем мне идти?

В такой ненормальной ситуации белорусы ведут себя нормально и не идут на участки. По крайней мере, в таком количестве, как рассказывает избирком.

Если нет выборов, то нет интриги, нет интриги – нет общественного интереса. А если нет общественного интереса, какие это выборы? Всякие хитроумные юридические хитрости, психологические штучки, политические технологии, даже фальсификации – какое они имеют отношение к этим «невыборам»? Какое отношение к ним имеют наблюдатели, часть из которых заявит, что выборы прошли по закону, другие – что нет.

Каждый из них молча соглашается наблюдать за ходом того, что закончилось в давно прошедшее время, когда исчезла альтернатива кандидату, объявленному вечным победителем.

Смешно и глупо. Каждый раз президент, чиновники, пресса заранее громят любых оппонентов и тем самым отбивают интерес электората к выборам. То есть работают на снижение явки, но при этом заявляют, что триумф Лукашенко стал результатом волеизъявления абсолютного большинства. Как 5 лет назад, когда из 91% зарегистрированных избирателей, посетивших участки, 80% проголосовали за Лукашенко.

Недавно Информационно-аналитический центр при Администрации президента провел «социологическое исследование о доверии населения Александру Лукашенко». В результате оказалось, что ему доверяют 76,6% избирателей.

Можно не обращать внимания на методику организации исследования и интерпретацию полученных в итоге данных, поскольку ее цели определяются заказчиком. Самим Лукашенко, от имени которого действует его администрация.

В этом деле действует универсальный принцип: любой каприз за ваши деньги. На нем построены многие рынки, особенно сфера услуг и, в частности, гостиничный бизнес, общепит. Последний обычно кормит массовый контингент, но постояльцы с особым статусом имеют возможность получить специально для них приготовленные яства.

Утверждают, что выражение «любой каприз за ваши деньги» возникло в Одессе, распространилось по всему СССР, а после его краха стало одним из принципов, определяющих массовое сознание. Однако оно заблуждается, что это блюдо готовится для него, этот «каприз» адресуется заказчику.

Крикливому клиенту нашего общества, которое не научилось и не может жить «не по лжи».