Нет выборов, кроме выборов

На первый взгляд, это очевидно. Будущие кандидаты стремятся к победе, опираясь на наличные ресурсы: материальные, интеллектуальные и морально-политические.

Разумеется, претенденты обязаны воевать за своего избирателя – открыто, гласно и на равных условиях.

Избирателю проще и в то же время сложнее. Он может оставаться пассивным созерцателем, который проявит себя только раз – когда придет на участок для голосования. Если кандидат может ограничиться технологией достижения поставленной цели, то избирателю следует свободно определиться с предлагаемыми вариантами, чтобы его выбор был сознательным и ответственным, политическим и гражданственным.

Избиратель имеет возможность самоорганизоваться, вспомнить о существовании в стране «карликовых» политических партий, над которыми вовсю потешаются журналисты. Партии обязательно оживают, если начинаются выборы. Так было с общественными организациями на первых «полусвободных» выборах, организованных в конце 80-х, когда они взяли на себя функции отсутствующих политических партий.

Обреченные на лицедейство

Мало кто сегодня помнит, что в бывшем СССР, кроме комсомола и профсоюзов, фактически больше никого не было. Но вдруг рядом с ними возникли и набрали вес так называемые «неформалы». Изменились и комсомольцы, а профсоюзы (самое массовое сборище конформистов) в одно мгновение превратились в главных возмутителей спокойствия.

У каждого гражданина, у каждого претендента и социальной группы были различные цели, но была одна, к которой стремились все, – выборы!

Честные выборы, поскольку других не может быть. Других не бывает нигде и никогда.

Утвердится ли сейчас на очередной срок Лукашенко или победит кто-то из его оппонентов – это важно. Но важнее для общества, чтобы победа была не столько «элегантной», сколько добытой в честной борьбе. Чтобы все сказали: выборы состоялись.

Без выборов в стране нет граждан, нет гражданского общества, нет демократического государства, нет и президента. Но может появиться набоб, случайно разбогатевший выскочка, который удивляет всех своим экстравагантным поведением.

Возникает вопрос: что же предполагается провести осенью в Беларуси? Выборы? Да, если государство, которое презентует действующая власть, обеспечит выборы. Но власть настолько вжилась в свою роль, что не видит различий между маской и лицом, между героем и актером. Уйти со сцены невозможно. Надо играть. Надо сорить словами, жестикулировать, работать во всех жанрах – от водевиля до высокой трагедии. Лицедействовать.

Как остановить бездарного актера, как победить набоба на выборах?

Если нельзя, но можно

Сгоревшие театры возрождаются, скандальные провалы прибавляют им популярности, но умирают театры тогда, когда зал покидает последний зритель. Остановить временщика могут только подданные, когда они покидают страну, которой не повезло с правителем.

Стоит ли вспоминать приемчики, которыми пользовалась власть в своей нечестной игре? Зачем? Она и сейчас не собирается отказывается от них. Российский посол Александр Суриков в преддверии кампании уже поучаствовал на стороне Лукашенко. Он заявил, что Россия «не может вмешаться в избирательную кампанию другой страны», но «поддерживает избрание Александра Григорьевича». И продолжил (по принципу: если нельзя, но очень хочется, то можно), что «всем оппозиционным претендентам нечего предъявить, кроме лозунгов».

Фактически иностранец, имеющий на родине высокий чиновничий ранг, выступает уполномоченным лицом гражданина Беларуси, являющегося высшим ее чиновником. Очевидна двусмысленность ситуации, которую вполне определенно сформулировала управдом из фильма «Бриллиантовая рука»: «Если не проголосуют – отключим газ».

А потом наступит зима…

Место встречи изменить нельзя

В общем, сказано, не опускаясь до нюансов. Прямое указание, что делать. И лидеру, и электорату. Невозможно в этой ситуации президента назвать гражданином, а электорат – народом.

В рукаве у России есть еще и «зеленые человечки», но лучше обойтись без них. Как говорится, лучше бы товарищи обошлись своими силами, памятуя нашу настойчивую просьбу.

А какие тут выборы? Почему все говорят о выборах, продумывают ходы? Одни хотят засветиться, другие торят дорогу на будущие выборы, третьи намереваются продвинуть демократические идеи в электоральное болото.

Вот просто так встать и начать продвигать, поскольку массовые аресты, судя по всему, начнутся после «выборов».

О возможной победе никто не говорит, победы не ждет и работать для победы не хочет. Может, боится прослыть городским сумасшедшим?

А ведь еще Владимир Высоцкий в свое время объяснил, почему народу вождей не хватает…

Недавно один из лидеров очень почтенной партии сказал: «Я народ, как Гапон, на «Плошчу» не позову!». Интересно не то, что «гапоновщина» имеет очень сложную природу и могла проявиться только в очень специфической ситуации. Насколько благоприятной она была для демократических реформ в царской России, настолько она неблагоприятна в современной президентской и демократической Беларуси.

Тогда просто стоило сказать: «Наших бьют!» – и все бежали на помощь. У нас побегут? Вряд ли… Но все-таки интересно, как и где еще оппозиционный вождь может встретиться со своим народом, если не на «Плошчы»? Если не зовет его хотя бы на свидание и даже не стоит в молчаливом ожидании с букетом красных гвоздик?

А как иначе? Не по телевизору же общаться с народом, в котором давно единолично поселился Лукашенко.

К серьезным вещам надо и относиться серьезно. Или никак не относиться, а оставить это дело более умелым и настойчивым. Ведь дело не в технологиях, дело – в принципе.

Об этом сразу после выборов-2010 Лидия Ермошина сказала вполне определенно. Она скептически оценила возможности технических средств, устанавливаемых на участках для контроля над голосованием. По ее словам, нужные показатели определяются в другом месте: «Сразу могу сказать: не там ищут фальсификации. Никто не будет делать открытого вброса, то, что может зафиксировать веб-камера. Если где-то и будут делаться какие-либо фальсификации, это, разумеется, будут какие-то многоходовые приемы и совершенно не в пределах избирательного участка или подсчета голосов. Это будут все многочисленные шаги и, возможно, просто работа с цифрами».

Разумеется, «работа с цифрами» не отменяет психологии. Например, перед последними парламентскими выборами в СМИ публиковали списки кандидатов, которые будут выбраны в депутаты. Или назначены. Публика рассуждала об утечке информации, но такой список приоритетов мог составить для себя любой наблюдательный избиратель. Например, на выборах в местные советы в списки включали кандидатов от власти и провластных общественных организаций. Так, представителем главного районного «вертикальщика» в совете предлагали кого-то из его заместителей или начальников отделов. Достаточно просмотреть исполкомовскую структуру, чтобы убедиться, что она соответствует структуре совета.

Если в исполкоме всем заправляют первые лица, то в советах они тоже заправляют, но через своих подчиненных. И что будет (задумываются работники школ), если избираемую на их участке кандидата-работницу не изберут? Или проиграет выборы участковый, с которым солидарны и все остальные районные участковые? Надо ли сомневаться, что избирательные комиссии проведут самую тщательную неформальную агитацию, чтобы нужный кандидат победил чисто, безо всяких фальсификаций.

Любят его или не любят избиратели, но голосуют так, как надо.

Не помогай шулерам

Не всегда, но часто в местных выборах участвуют альтернативные кандидаты, которые представляются оппозиционерами, но почти ни у кого из них нет солидной должности, нет, соответственного, и ресурса, который можно пообещать избирателям. Как сказал бы г-н Суриков, ничего, кроме лозунгов.

Получается одновременно и верно, и скверно. Голосование есть, а выборов нет. Поскольку нет альтернативы. Предлагают выбирать между ястребом и мелкой мирной птахой, между, пардон, медом и дегтем. Если выберете деготь, пропадет ваш мед.

Тут не до лозунгов, потому что это жизнь.

Отметим, что ответственные за выборы все это прекрасно понимают, но не могут или боятся допустить представителей соперничающих кандидатов к подсчету голосов на всех уровнях и во всех структурах, создав, таким образом, прецедент. Когда в избирательном деле возникнут серьезные осложнения, он может быть продуктивно использован противниками.

Ведь на самом деле и сейчас не все складывается гладко для действующей власти. Например, высочайшие результаты, которые объявляет ЦИК. Ему бы поработать с оппонентами. Сохранить их для последующих дел. Но, скажем, если снизить планку до 60%, – можно ведь все потерять.

Как заметил в свое время Александр Галич, люди не бобики, если понимают, чем отличается «Дубнияк» от стронция.

В этой связи вспоминается Гарри Каспаров, который за деньги играл в шахматы с ЭВМ. В первый раз выиграл и сказал, что было бы невозможно проиграть этому недоумению. После, когда «недоумение» свело матч к ничьей, гроссмейстер потребовал для изучения программу, а наконец проиграв, сказал, что современная машина способна обыграть человека, а в будущем гарантированно обыграет всякого шахматиста.

Потому что они играют в разные шахматы.

У Каспарова оставалась только возможность признать истину: для того чтобы победить, человеку нужно навсегда отказаться от соревнований с ЭВМ. Что он и сделал.

А что белорусам делать с такими «выборами»?

Оставаться людьми и не помогать выигрывать очевидным шулерам. У них в рукаве всегда имеется резервный козырь.