Июльский слет кредиторов

В июле Минфину Беларуси предстоит провести переговоры со всеми основными кредиторами: российским правительством, Евразийским фондом стабилизации и развития (бывший АКФ ЕврАзЭС) и Международным валютным фондом. Это подтвердил, общаясь 26 июня с журналистами в кулуарах Национального собрания, министр финансов Беларуси Владимир Амарин.

На август денег нет?

Все переговоры намечены на июль не случайно – остается чуть больше месяца до погашения 3 августа белорусских евробондов, выпущенных в 2010 году, на сумму 1 млрд. долларов.

В том, что Беларусь не будет рефинансировать этот долг до или сразу после погашения, уже никто не сомневается. Да и министр финансов подтвердил это, отметив, что размещение евробондов планируется в начале 2016 года.

Между тем владельцы первого выпуска евробондов с волнением ждут их погашения еще с момента зимнего выступления Александра Лукашенко, когда он запутался в терминах и рассказал на встрече с журналистами, что Беларусь планирует реструктуризацию внешнего долга. Минфину срочно пришлось тогда писать пресс-релиз и объяснять инвесторам в белорусские евробонды, обвалившиеся на фоне заявления президента, что денег на погашение хватит, и никакая реструктуризация долга не планируется.

Однако сложившаяся в стране на сегодняшний день финансовая ситуация по-прежнему настораживает инвесторов. Золотовалютные резервы составляют 4,6 млрд. долларов, снизившись с 5 млрд. долларов на 1 января. В случае уплаты 1 млрд. долларов в августе без дополнительных вливаний они упадут до отметки, при которой очередной финансовый кризис просто неизбежен.

Поэтому первый зампред Нацбанка Тарас Надольный в программе «Контуры» 22 июня всячески пытался успокаивать внешних и внутренних инвесторов. «Что касается Беларуси – у нас безупречная кредитная история. Не было еще ни одного случая, чтобы страна не обслуживала свой внешний долг и не платила по долгам», – сказал он, подчеркнув, что страна имеет определенные обязательства по выплате внешних долгов, которые приходятся на июль, накоплен определенный объем резервов, чтобы исполнить свои обязательства.

То есть на июль деньги есть, а на август?

Реструктуризация рефинансированием

Ведь и в августе также есть определенные обязательства (даже без евробондов) по выплате долгов, они у нас есть в каждом месяце, и еще нужно посмотреть, как справится страна с платежами за июнь. В уходящем месяце должны были быть выплачены дополнительные суммы по тем долгам, платежи по которым идут ежеквартально или раз в полгода, в частности, по кредиту ЕврАзЭС, а это 88 млн. долларов каждый квартал. Следующий платеж по этому кредиту – уже в сентябре. О том, что сроки выплат в счет погашения данного кредита меняться не будут, АКФ устами неназванного источника уже заявлял.

Поэтому у Минфина надежда только на новый кредит. И тут как раз кстати в июле может состояться рассмотрение белорусской заявки со стороны Евразийского фонда стабилизации и развития. Это и есть тот самый Антикризисный фонд ЕврАзЭС, который был недавно переименован, в связи с тем, что ЕврАзЭС больше нет, да и название «антикризисный» выглядит как-то вызывающе.

Несмотря на то что заседание по кредиту уже практически на носу, сумма кредита пока не определена, по крайней мере, если верить белорусскому министру финансов.

Не назвал Амарин и сумму возможного очередного кредита со стороны российского правительства, с которым, по информации, распространяемой прежде всего российской стороной, ведутся переговоры о реструктуризации долга.

«Мы сроков не переносим, все платим. То, что мы получили в апреле 110 млн. долларов, – это кредит на, скажем так, рефинансирование платежей в пользу России. Ни о какой пролонгации речи нет», – фактически опроверг факт реструктуризации российского долга Амарин, настаивая на рефинансировании. Формально Амарин прав, хотя фактически речь идет именно о переносе сроков уплаты по долгам: мы платим вовремя, но из нового кредита с более отдаленным сроком погашения. Причем берем кредит не на весь долг в целях его рефинансирования, а маленькими порциями, то есть закрывая образовавшиеся дыры в финансировании, так что на самом деле реструктурируем текущие платежи.

Очередная порция может быть взята уже в июле, но в каком размере – пока неизвестно. Как сказал Амарин, сумму «вы узнаете», «когда, надеюсь, в июле придут средства».

Отсутствие сумм в изложении министра финансов говорит о том, что до последнего момента в переговорах идет торг. Причем это вовсе не означает, что Беларусь хочет взять больше, а ей не дают. Вполне возможно, что все как раз наоборот. Нам и дали бы больше, но Минфин не хочет влезать сейчас в большие долги. Во-первых, это увеличит внешний долг, что может ухудшить параметры экономической безопасности, а это очень нежелательно, особенно если мы хотим выходить с новым выпуском евробондов в 2016 году. Во-вторых, большой кредит предполагает и большие обязательства, которыми кредиторы будут связывать белорусские власти, постоянно требуя их выполнения перед выплатой очередного транша.

Заявка на косметический ремонт

В связи с этим показательным выглядит то, что, не называя сумм в переговорах с российскими кредиторами (а кредит Евразийского фонда также зависит от России), министр финансов обозначил желаемую сумму кредита со стороны МВФ.

По словам Амарина, предполагаемый стабилизационный кредит может быть равен предыдущему кредиту. А это значит, что Беларусь рассчитывает на сумму 3,5 млрд. долларов. Немного ранее, когда Беларусь только запросила кредит МВФ в 2011 году, делались оценки на 5 и даже 7 млрд. долларов. Такие суммы выглядели логично, так как МВФ в последнее время подчеркивал, что для новой кредитной программы нужен план масштабных структурных реформ.

Заявленные 3,5 млрд. долларов на масштабные реформы никак не тянут. То есть белорусские власти фактически дают понять, что на какой-то компромисс в плане очередной либерализации цен или небольшие уступки по приватизации чего-то совсем ненужного они готовы пойти, но вот на серьезное реформирование белорусской модели – нет.

Можно было бы предположить, что здесь играет роль предвыборный фактор: Александр Лукашенко считает, что электорату не нужно сообщать о реформах перед выборами, чтобы они «прошли спокойно», а вот после выборов, когда власть получит очередной мандат на «делай, что хочешь», уже можно будет подумать и о реформах. Не исключено, что именно так объясняют свою позицию власти на переговорах с МВФ.

Однако тем, кто прошел за последние 20 лет все этапы становления, а теперь уже очевидной деградации белорусской экономической модели, ясно, что к реформам прежде всего не готовы власти. Ни ментально, ни технически. Любые либеральные экономические реформы предполагают не только большую прозрачность, но и большую самостоятельность как для частного бизнеса, так и, как это ни парадоксально, для чиновников. Однако наши чиновники уже не хотят быть инициативными, опасаясь последующего неминуемого наказания, а власть боится упустить рычаги управления из собственных рук, так как никакого другого образца экономических отношений, кроме ручного управления, никогда не пробовала, и поэтому не представляет, как управлять экономикой по-другому. Послушать зарубежных экспертов? Для белорусского руководства это означает поражение.

Интересно, что и министр финансов, сообщив сенсационную новость о приезде миссии МВФ в июле (фактически подтвердив наши предположения о том, что перенос срока выборов, скорее всего, был связан с переговорами с МВФ по новому кредиту), отметил: «Была подготовлена определенная дорожная карта. Чтобы ее продвинуть, и приедет миссия».

Очевидно, если дорожная карта подготовлена и, как следует из последнего отчета миссии МВФ в Беларуси, она фонд удовлетворила, ее не нужно «продвигать» среди экспертов МВФ, но для получения кредита необходимо «пропихнуть» у белорусских властей.

Проблема-2020

Между тем именно экономические реформы могли бы спасти хотя бы на какой-то период сегодняшнюю власть от давления кредиторов, так как, беря новые стабилизационные кредиты, власть фактически уже рисует себе график погашений на следующую пятилетку.

Дело в том, что небольшие стабилизационные кредиты даются на довольно короткие сроки. Стабилизационный кредит МВФ, выданный в 2010 году в размере 3,5 млрд. долларов, был погашен полностью в текущем году, то есть уложился в одну пятилетку с пиком погашения в 2013-2014 годах. Кредит АКФ ЕврАзЭС на 3 млрд. долларов, выданный в 2011 году, но так и не поступивший в полном размере из-за отказа в выдаче последнего транша, начал погашаться в середине 2014 года.

Очевидно, что, взяв такие же по суммам и срокам стабилизационные кредиты сегодня, белорусские власти вновь загоняют себя в ситуацию очередных пиковых платежей по внешнему долгу, но уже через 2-3 года. И передышка будет очень короткой. В 2016 году нам придется завершить погашение (или опять вести переговоры с российской стороной) уже немного подзабытого кредита Сбербанка «Беларуськалию», который, будучи рефинансированным в 2012 году, первоначально должен был быть полностью погашен в октябре 2015 года (!), но в 2013 году Сбербанк продлил срок на год. Через год после этого – в начале 2018 года – погашение евробондов на 800 млн. долларов. Это снова большая одноразовая выплата, которую нужно аккумулировать заранее, либо размещать евробонды с неясными пока перспективами на международном финансовом рынке.

Как раз в это время может начаться погашение кредитов, переговоры о которых мы ведем сегодня. И так вплоть до 2020 года, когда начнется погашение 10-миллиардного кредита на строительство АЭС. И это все без учета китайских и российский кредитов, долги по которым мы уже выплачиваем и будем платить дальше с учетом их постоянного рефинансирования.

Если бы у власти хватило духу и воли пойти на серьезные экономические реформы и взять под это кредит у МВФ на большую сумму и с более отдаленными сроками погашения, то, вкладывая в первые несколько лет в реформы заемные, а не собственные (напечатанные) средства, можно было бы спокойно аккумулировать получаемую прибыль от эффективных шагов реформ для будущего погашения, одновременно корректируя тактику проведения самих реформ, отказываясь от наиболее неэффективных.

Однако белорусские власти уверенно встали на путь постоянного срочного латания разрыва финансирования, который сам по себе является неотъемлемой частью действующей экономической модели и, как показал опыт последних кризисных лет, не может быть преодолен за счет внутренних ресурсов без реформирования даже при наличии благоприятной внешней конъюнктуры. По сути, это «греческий путь» – путь к дефолту. Но если для Греции это угрожает выходом из еврозоны, то для нас дефолт может стать «входом», причем принудительным, в монетарный союз, и понятно, что не в европейский.

Для Беларуси это будет означать полную потерю финансовой самостоятельности, которой, впрочем, за 20 лет мы так и не добились.