Майские тезисы президента

Преамбула выступления А. Лукашенко на VII съезде Федерации профсоюзов Беларуси выглядела традиционно оригинальной. Он поблагодарил всех, кто предложил его кандидатуру к избранию делегатом, и уточнил, что если бы его «делегатом не избрали, он все равно на съезд обязательно бы пришел».

Можно предположить, что высший руководитель страны принадлежит к «первичке» своей администрации и, вероятно, платит членские взносы. Значит, имеет право рекомендоваться, баллотироваться и избираться.

Кроме того, манеры. Они у верховного правителя устоявшиеся. И что сделаешь с таким гостем: хоть татарином назови, а он придет, без обид, и все, что захочет, получит. Это прекрасно понимает и собранный на съезд профсоюзный актив, который, как отмечено в стенограмме, откликнулся на шутку аплодисментами.

Впрочем, оратор не затягивал интригу и тут же рассказал, зачем пришел. Мол, ФПБ сегодня объединяет более 90% занятых (Лукашенко говорит «экономически активного населения») – примерно 4,1 млн. человек. Сила. А у нас в стране уважают сильных. Тех, что удержу не знают. Всегда у нас профсоюзы были массовыми, но маловлиятельными. И тут оратор начал очевидно пересаливать блюдо, приготовленное для публики. Он вдруг почему-то сказал, что профсоюзная организация «остается одной из основных опор нашего гражданского общества». Ибо это и есть «скрепы» и «опоры» гражданского общества, а не «доморощенные» партии (партейки), созданные политиками как оппозиционные, которые выродились «в пятую колонну».

Разумеется, эти дефиниции не имеют ничего общего с теорией, они абсолютно прагматичны. Таким образом, Лукашенко обращается к своей номенклатуре, освобождает ее от сомнений, напутствует и одобряет. Как говорится, верной дорогой идете, товарищи! Мы настолько сильны, что можем не обращать внимания на кучку отщепенцев. Их не надо давить, им можно даже помогать для нашей пользы, что мы и делам. И довольно улыбаемся после каждых выборов.

Посмеемся и сейчас. Поскольку «о наших партиях никто не знает, какая их численность, чтобы вы знали». Тут вам и факт, и аргумент.

Профсоюзы – основная опора государства. И гражданского общества. А если этого мало, считайте себя (сославшись на беседу с нашим председателем профсоюзов) партией наших трудящихся. Можно, как раньше, – компартией наших трудящихся. Мол, профсоюзы являются «основным проводником» (раньше считалось «приводным ремнем») государственных идей, и «вам должно быть до всего дело!». Закреплено это государством в законах или нет.

Не знаю, как кому, а мне это все очень напоминает дискуссию Ленина, Бухарина и Троцкого о профсоюзных делах. Троцкий говорил: нужно жесткое администрирование, Бухарин ратовал за производственную демократию, а Ленин утверждал, что для дела революции надо бить не понарошку во все времена года, ежесуточно, днем и ночью, поскольку в этом состоит профсоюзная идея победившего пролетариата.

Разумеется, Ленин говорил и писал витиевато, но содержательно. Почти как Лукашенко, который сообщил делегатам, что «сформулировал тезис о том, что гражданское общество в стране всегда существовало, существует и теперь». «И основными опорами этого гражданского общества наряду с профсоюзами, а это самая массовая и основная опора нашего общества, являются наша молодежная организация – Белорусский республиканский союз молодежи, наша ветеранская организация и наша женская организация. Чем они не опоры? Они что, по численности меньше, чем наши так называемые партии?» – раздавал «опоры» Лукашенко.

При Ленине, до революции, профсоюзы были такими же по численности, как и политические партии, но после революции профсоюзы численно умножились, так как захотели подменить собой РКПБ (как сейчас советует М. Орде А. Лукашенко). Так что Ленину пришлось многих профсоюзников отправить в очень далекое гражданское общество. Например, лучшая революционная публика собиралась в Соловках, позже, с образованием ГУЛАГа, они объединились по интересам и лагпунктам. В одном месте – ветераны революции, в другом – какие-нибудь инженеры-вредители, в третьем – члены рабочей оппозиции, и повсюду по огромному архипелагу были расселены пролетарки-феминистки.

Смех и грех, и гражданское общество.

У Ленина среди множества проблем, которые надо было решать, а он понятие не имел – как, неизбывной и главной проблемой (которая перешла в наследство последующим вождям) стало ограничение численности завоевавшей власть партии и приближенных к ней общественных организаций. Типичным таким «попутчиком» был шолоховский дед Щукарь. Тоже хлопотал для себя портфель как должность.

Когда же всуе вспоминается «пятая колонна» – это чаще от непонимания, от того и словосочетание нравится. Кажется бдительно-революционным. Но открытые противники не способны к предательству, в отличие от соратников и попутчиков. Оппонентов можно повергнуть силой аргументов или аргументом силы. Но как сладить с массой соратников? Каждый из которых тоже сам себе думает…

Советская власть и КПСС эту проблему не решили. Как писала «Советская энциклопедия», «советские профсоюзы – самая массовая общественная организация, объединяющая на добровольных началах рабочих, колхозников и служащих всех профессий, учащихся высших и средних специальных учебных заведений и профессионально-технических училищ, безразлично от расы, национальности, пола и религиозных убеждений».

К моменту самоликвидации СССР на всесоюзное профсоюзное собрание одновременно могли выйти 113,5 млн. человек: «более 98% трудящихся, то есть практически весь рабочий класс, трудовая интеллигенция, многочисленный отряд тружеников села». Понятно, что многие вообще не ходили на собрания. Например, когда ждали очередь на жилье – ходили, а после на собрания пошли новые очередники.

Что тут рассказывать, кто жил, тот помнит, а тот, кто это чудо не застал по молодости, пусть посмотрит на собрание в фильме «Афоня».

КПСС – Коммунистическая партия Советского Союза. На 1 января 1989 года лучших из лучших, причисленных к авангарду прогрессивного человечества, на учете в парторганизациях числилось 19.487.822 человека. Это была самая многочисленная организованная группировка политических однодумцев из имеющихся в истории человечества. Как говорят, Сталин считал их орденом меченосцев.

Увы… Тираны чаще других заблуждаются насчет качества человеческого материала, приобретенного для своих нужд.

В СССР на 100 человек взрослого населения приходилось 10 членов партии. В БССР насчитывалось около 753 тыс. членов партии, что (было такое понятие – партийное строительство) соответствовало общепартийным нормам. При такой высокой партийно-властной концентрации в КПСС (КПБ) случился явный переизбыток рядовых коммунистов.

Но выгодных вакансий многократно меньше, чем достойных их занять претендентов. А тут еще постукивал комсомол снизу: партия, дай порулить!

Могу ошибаться, утверждая, что революции делаются в двух случаях: когда партия власти переполняется «честолюбивыми дублерами» и когда активная, но формально беспартийная часть населения пребывает в безнадежном и длительном застое. Но в СССР имел место третий вариант. Партийные «дублеры» столковались с активными «неформалами» и принялись трясти власть, пардон, как грушу. С одной стороны, усердствовали всегда голодные, но веселые беспартийцы, а с другой – партийная неноменклатурная молодежь обеспечила процесс всеми необходимыми партийно-государственными ресурсами.

Скажем, на революцию работала оргтехника всех партийных комитетов, все казенные пишущие машинки и ксерокопирующие аппараты вообще. Везде, включая КГБ. Сотрудники первых отделов предприятий в массе не только не пресекали безобразия, но и помогали карбонариям.

И это хорошо для общества. А КПСС большей частью разбежалась по новым партиям и организациям, оставшиеся сбились в шайку мародеров. В России народ своеобразный, отличный от нашенского, там давно составили списки тех, кто разжился общим добром и полномочиями.

А наш народец стесняется даже самому себе признаться, что командные высоты власти захватили в лучшем случае майоры. Даже «старлей» запаса, поднявшийся на высоту, мог смело заказывать себе штаны с лампасами.

Вот такое массовое гражданское общество. Можно сказать, многомиллионное. Его привлекают не ждущие усердия широкие поля, не гигантские свинокомплексы, не дымные литейные цеха. Оно очень похоже на деда Щукаря, ожидающего от партии портфеля как должность.

Нехитрая премудрость, которая не поддается «массовым мозгам». Специально собираются еще раз посудачить про то, какие они хорошие. Все другие – хуже.